На суде по делу членов УНА-УНСО выступил председатель Совета ПЦ «Мемориал»

9 марта в Грозном в Верховном суде Чеченской Республики прошло очередное заседание по делу граждан Украины Николая Карпюка и Станислава Клыха.

Напомним, что Карпюк и Клых обвиняются в бандитизме и убийствах в связи с тем, что, будучи членами организации «Украинская национальная ассамблея — Украинская народная самооборона» (УНА-УНСО; организация признана экстремистской, ее деятельность запрещена на территории РФ), в конце 1994 — начале 1995 года воевали против российских федеральных сил в составе вооруженных формирований самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия.

Дело ведет судья Вахит Исмаилов, Станислава Клыха защищает адвокат Марина Дубровина, Николая Карпюка — адвокат Докка Ицлаев. Сторону обвинения представляют прокуроры С.С. Юсупов и С.А. Блинников.

Заседание прошло в отсутствие обвиняемых — Николай Карпюк был удален 28 октября 2015 года «за неоднократные неподчинения распоряжениям судьи», а Станислава Клыха — 8 февраля 2016 года за нарушение порядка в зале заседания.

В ходе заседания перед коллегией присяжных был допрошен свидетель защиты, председатель Совета Правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов. Данные им показания касались обстоятельств штурма Грозного федеральными силами зимой 1994—1995 гг., сведений о гибели российских военнослужащих в ходе штурма и о пытках, которым подвергали пленных.

Черкасов был вызван в качестве свидетеля, поскольку в годы Первой чеченской войны он занимался поиском пропавших без вести, составлением списков и ведением соответствующих баз данных (эта работа нашла отражение в книге: О.Трусевич, А.Черкасов «Неизвестный солдат Кавказской войны» - М., «Мемориал» — «Звенья», 1997). Ссылаясь на собранные тогда материалы, а также на проведенный ПЦ «Мемориал» анализ обвинительного заключения в отношении Карпюка и Клыха (1, 2, 3, 4), Черкасов ответил на вопросы адвокатов (впрочем, судья многие вопросы отвел).

Описывая ход боевых действий во время «новогоднего» штурма Грозного, Черкасов поставил под сомнение некоторые показания обвиняемых и свидетеля Александра Малофеева о боях в окрестностях площади Минутка 31 января 1994 года и в первые дни 1995 года. Дело в том, что к этому времени никакие российские подразделения не дошли до пл. Минутка, которая долго еще оставалась глубоким тылом чеченских вооруженных формирований. Упорные бои в этой части города развернулись в конце января, а площадь была взята федеральными войсками 6 февраля 1995 года.

Свидетель Малофеев, на показаниях которого в значительной мере основано обвинение, утверждал, что пленных российских солдат украинские боевики якобы пытали в доме по ул. Первомайская в феврале 1995 года — в то время, когда эти места были в глубоком тылу российских войск.

Комментируя утверждения о пытках и внесудебных казнях пленных российских военнослужащих, Черкасов, ссылаясь на полученные в 1995—1995 гг. депутатами Государственной думы РФ ответы из Военной прокуратуры и Главного военно-медицинского управления (ГВМУ), сообщил, что тела с такими повреждениями, какие описаны в обвинительном заключении, через систему ГВМУ не проходили. Он также обратил внимание на то, что следствие не представило никаких сведений ни об обнаруженных телах со следами пыток, ни о личностях жертв — похоже, их просто не искали.

Говоря о тех 30-ти погибших российских мотострелках, чью гибель обвинение инкриминирует Карпюку и Клыху, Черкасов заметил, что 18 из них были убиты на значительном расстоянии от тех мест, где, согласно версии обвинения, воевали Карпюк и Клых. Из оставшихся 12-ти убитых 10 погибли в подбитых боевых машинах, в то время как Карпюку и Клыху инкриминируется использование исключительно легкого стрелкового оружия, — автомата и снайперской винтовки. При этом в материалах следствия отсутствуют сведения о месте, времени и обстоятельствах гибели военных, или хотя бы о попытках установить эти обстоятельства.

Наконец, Черкасов обратил внимание на то, что, согласно материалам дела, Салман Радуев весной 1999 года вел военную подготовку украинцев в течение двух месяцев после того, как 12 марта 1999 года был арестован спецназом ФСБ и помещен в СИЗО Лефортово. Единственно возможный источник этих сведений — справка в Википедии, основанная, в свою очередь, на опечатке в выпущенной «Мемориалом» в 2010 году книге «Россия-Чечня: цепь ошибок и преступлений». Эта характерная ошибка, по мнению Черкасова, достаточно исчерпывающе характеризует способы и качество подготовки обвинительного заключения.

На протяжении всего допроса свидетеля судья многократно прерывал его, утверждая, что свидетель вместо того, чтобы отвечать на вопросы, касающиеся существа рассматриваемого дела, устраивает «экскурсы в историю».

Основной вопрос, заданный Черкасову прокурором, был: «Какие достоверные официальные источники Вы использовали?». Черкасов сослался на ответы из Военной прокуратуры и ГВМУ и привел цитаты из них. Свидетель также заметил, что анализ, проделанный «Мемориалом», основан, прежде всего, на достоверных, в том числе и неофициальных источниках: официальный — это далеко не всегда достоверный источник, иногда приходилось выбирать, либо-либо.

Адвокаты Дубровина и Ицлаев ходатайствовали о приобщении к материалам дела заверенной и прошитой копии четырех частей «Анализа обвинительного заключения» по делу Карпюка и Клыха, подготовленного ПЦ «Мемориал». Судья Вахит Исмаилов в приобщении этих материалов отказал.