Узбекистан: краткий обзор ситуации в колонии исполнения наказания в пос.Шейхали Кашкадарьинской области (кин-61)

Общие сведения

Колония исполнения наказания КИН-61 (УЯ 64/61) с общим режимом содержания заключенных1 находится в пос.Шейхали Кашкадарьинской области, в 10 км к северу от города Карши. Вблизи находятся еще две колонии (КИН-33 и КИН-49). Осенью 2000 г. в КИН-61, рассчитанной на 1800 человек, содержалось 3700 заключенных, приговоренных к лишению свободы на сроки до 5 лет. Помимо граждан Узбекистана в колонии содержались граждане других государств - Афганистана, Кыргызстана, Российской Федерации, Таджикистана и Туркменистана.

Начальником колонии был полковник Собир Худайбердиев.

Условия содержания

Заключенные содержались в девятнадцати бараках, один из которых является санчастью. Жилой барак вмещал от 150 до 320 человек. Заключенные спали на трехярусных койках и, поскольку многим не хватало места, на полу. Тем, кто спали на полу, не выдавали положенное постельное белье – только матрас и подушку.

Хотя нормативные документы предусматривают выдачу заключенным, содержащимся на общем режиме, нижнего белья и полотенец, на практике их никому не выдавали. Но необходимое белье можно было купить за треть рыночной цены у заведующих складов, которые делили вырученные таким образом деньги с офицерами охраны.

«Если на свободе одежда (роба) стоит 1500 сумов, то в зоне ее можно приобрести за 400 сумов», - вспоминает бывший заключенный.

В жилых бараках отсутствовали отопительные приборы, поэтому зимой заключенные страдали от холода. Летом бараки плохо проветривались, в них постоянно ощущалась сильная вонь. Из-за плохой воды и некачественной пищи многие заключенные болели дизентерией и нередко во сне испражнялись в свои постели.

После подъема в 5.45, зарядки и завтрака, заключенных отправляли на работу. Работа была организована как в промышленной, так и в жилой зонах. Заключенные плели сетки для овощей и фруктов (норма 3 сетки за два дня), ткали ковры (норма – 10 сантиметров в день), шили бушлаты и робы, изготавливали деревянные изделия. в том числе дверные и оконные блоки, а также, по заказу администрации, доски для игры в нарды и т.п. За невыполнение производственных норм заключенные подвергались наказанию.

Зона считалась «красной», то есть находилась под полным контролем администрации колонии, вследствие чего здесь были очень активны «гады» (заключенные, открыто сотрудничающие с администрацией). Всего в зоне их было не менее 300 челловек.

Из-за открытой коррупции лагерной администрации заключенный при наличии денег мог получить через охрану любые продукты и вещи, включая наркотики. Правда, цены были в два раза выше, чем на воле. Человек, который обеспечивает доставку этих предметов в зону, называется «фонарь». А заключенный-посредник, который обеспечивает сделку, называется «васька». Как правило, сотрудник охраны берет деньги вперед и приносит необходимое в зону через два дня – в следующую свою смену.

Другой категорией заключенных являются «опущенные», т.е. лица, подвергшиеся изнасилованию в местах содержания под стражей. Зачастую в лагере их используют в качестве проституток и подвергают различным формам систематической дискриминации По сложившейся с советских времен традиции «опущенные» составляют отдельный отряд. В КИН-61 этот отряд №13-а, который насчитывал 30-35 человек.

Питание и лечение

Питание заключенных осуществляется три раза в день, пищевой рацион был крайне скудным:

«На завтрак мы получали полмиски манной или сеченой каши («сечка» – рисовая шелуха) без сахара. В каждый прием пищи на четверых выдавали одну буханку хлеба. Если появлялась какая-нибудь комиссия, то выдавали одну буханку на троих. На завтрак также давали полкружки чая с такой мизерной добавкой сахарина или сахара, что сладости не чувствовалось. На обед давали первое и второе блюдо. На первое был как правило овощной суп (из картошки, тыквы, баклажан и лука). На второе «сечка» с 25-30 граммами мяса, хотя арестанту положено выдавать 85 граммов. Мясо обычно поступало на кухню в виде мороженных туш сайгаков или каких-то других диких животных… Я сам видел на одной из туш маркировку 1956 года, то есть она все это время где-то хранилась как запас продовольствия. На ужин давали миску того же, что и на первое в обед. Пить на обед и ужин ничего не дают».

Серьезной проблемой для заключенных были плохое качество воды и продуктов питания. По словам источника, «вода была соленая, пища всегда недоваренная». Многие заключенные страдали от поноса.

Медицинское обслуживание заключенных в КИН-61 находилось на примитивном уровне. Поскольку в лагерной медсанчасти медикаменты практически отсутствовали, больных заразными болезнями (чесоткой и сифилисом) изолировали от других заключенных в отдельных бараках.

«Туберкулезники с открытой и закрытой формой содержались вместе со всеми. В лишь в крайнем случае их направляли в Сангородок» (специальная колония для больных в Ташкенте).

Как отмечалось выше, дизентерия носила массовый характер. Многие заключенные страдали от преждевременного облысения. По мнению источника, «медицинскую помощь оказывали только в том случае, если заключенный оказывался при смерти». При этом в лучшем положении находились те заключенные, которые имели деньги, чтобы заказать через охрану медикаменты с воли. В лагерной больнице из лекарств им могли предложить только «синодексин» (от поноса) и аспирин.

Наказания и пытки

В 2000 г. в КИН-61 широко практиковались избиения в качестве метода наказания заключенных. Так, постоянными были избиения за невыполнение производственных норм. «Тех, кто не выполняли норму, ежедневно били дубинками. Бьют по позвоночнику, в солнечное сплетение, почки, печени и селезенку, по возможности туда, где не так заметны синяки». Как правило, избиения осуществляли сотрудники режимного отдела (задачей которых является поддержание порядка) или оперативной части колонии. Иногда в избиениях участвовал дежурный по колонии. Более легкой формой наказания за невыполнение нормы являлось направление на унизительную работу, в том числе – на очистку туалетов.

Распространенной причиной избиений и издевательств являлись мелкие нарушения режима, например, курение в неположенном месте. Чаще всего о подобных нарушениях охране сообщали «гады», которые зарабатывают таким образом немного чая, еды или сигарету. Обычным наказанием за нарушение режима являлась «постановка на пост»: «Заключенный стоит всю ночь на одном месте, сидеть ему запрещено. Когда проходит какое-то начальник, он докладывает: «Ассалому аллейкум, гражданин начальник, на посту все спокойно». Если этот начальник пройдет мимо 20 раз, он 20 раз докладывает о спокойствие на посту». После ночи, проведенной таким образом, заключенного возвращали в барак или в рабочую зону. Если охрана рассматривала нарушение как серьезное преступление (четких критериев при этом не было) заключенного помещали в карцер, официально именуемый «барак усиленного режима».

Заключенный с деньгами имел возможность существенно облегчить свою жизнь, если откупался от охраны в случае реальных или мнимых провинностей.

«За каждое нарушение «режимники» (охрана) берут деньги. За обычное нарушение: контролеры (рядовые охранники) - 100 сумов, дежурный по зоне - 200 сумов, режимники (здесь - офицеры режимного отдела) - 300 сумов, опера (сотрудники оперативной части колонии) - 400 сумов, замполит – 1000 сумов. Если арестант не имеет денег, он может рассчитаться сигаретами, или определенный срок - от 3 до 15 дней – будет стоять «на посту», иногда ему грозит ШИЗО (штрафной изолятор)».

Содержание политзаключенных и узников совести

Летом 2000 г. в КИН-61 содержалась большая группа политзаключенных – более 700 мусульман из Ташкента, Ферганы, Намангана, Андижана, Хорезма и др., осужденных, в основном, за антигосударственную деятельность. Они подвергались постоянному «прессингу» со стороны персонала и «гадов», которые называли их «ваххабитами». Регулярными были избиения «ваххабитов», помещение их в карцер или ШИЗО.

«В ШИЗО хотя бы имеется койка. А в карцере, который размером 3х2 метра, нет даже ее. С четырех сторон бетонные стены, не дают пищу в течении недели. Там часто пытают, требуя, чтобы человек признал за собой нарушение и написал объяснительную. За это ему добавляют срок и отказывают в амнистии».

Сотрудники охраны открыто выражали свою ненависть к «ваххабитам», избивали их не только в ШИЗО и карцере, но и в штабе колонии. Особенно усердствовали в этом сотрудники режимного отдела. В зоне не было мечети, тех, кого заставали за молитвой, жестоко наказывали.

Из заключенных-уголовников более половины под воздействием пропаганды лагерной администрации относились к «ваххабитам» отрицательно, остальные - сочувствовали. Однако за попытки сблизиться с «политическими» уголовник сам мог попасть в карцер. Охрана также угрожала в случае контактов с политическими добиться дополнительного осуждения уголовников по статьям об антигосударственной деятельности.