Стенограмма судебного заседания по рассмотрению жалобы на отказ в возбуждении уголовного дела в отношении полицейских, подбросивших Оюбу Титиеву наркотики.

24 мая 2018 года в Старопромысловском районном суде г. Грозного рассматривалась жалоба адвоката Петра Ивановича Заикина в порядке ст. 125 УПК РФ на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников ОМВД по Курчалоевскому району ЧР, которые, согласно заявлению Оюба Титиева, подбросили ему пакет с наркотиками. Это постановление (см. приложение 1) вынес 25 апреля 2018 года старший следователь первого отдела по расследованию особо важных дел следственного управления СК РФ по Чеченской Республике Ильяс Шакаевич Алаев.

Напомним, что Оюб Титиев был задержан 9 января 2018 года. Его обвиняют  в незаконном обороте наркотиков (ч. 2 ст. 228 УК РФ). 12 января 2018 года Оюб Титиев направил в Следственное управление Следственного комитета РФ по ЧР с заявление, в котором просил установить и привлечь к уголовной ответственности неизвестных ему сотрудников полиции, которые подбросили в его автомобиль пакет с наркотиками. 16 января органы СУ СК РФ по ЧР начали проверку. Следователи неоднократно выносили постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, которые затем отменялись вышестоящим органов СК, как незаконные. 25 апреля 2018 года следователь вынес такое постановление в очередной раз. Адвокат направил на него жалобу. Поскольку на этот раз вышестоящий орган СК не отменил постановление, жалоба адвоката рассматривалась в суде по существу.

Адвокат в своей жалобе, а затем в ходе судебного заседания доказывал, что проверка была проведена очевидно не полно, что следователем вообще не были исследованы важные обстоятельства, которые могли бы помочь установить истину. Адвокат также обращал внимание на то, что в ходе проверки были допущены процессуальные нарушения, в частности, не были исполнены ходатайства адвоката, по которым сам же следователь ранее вынес решение об их удовлетворении. В связи со всем этим постановление об отказе в возбуждении уголовного дела было вынесено не законно и подлежит отмене.

Следователь, в свою очередь, утверждал, что весь комплекс необходимых проверочных мероприятий проведен, постановление вынесено законно. Прокурор поддержал следователя.

В результате судья В.П.Хлыстунов согласился со следователем и прокурором, не заметил процессуальных нарушений, допущенных в ходе проверки, и принял постановление об отказе в удовлетворении жалобы адвоката (сноска на документ).

Ниже мы разместили полную расшифровку всех выступлений и реплик адвоката, следователя и прокурора в ходе этого судебного заседания.

Желающие могут сравнить аргументированность доводов сторон процесса.

С нашей точки зрения, вывод, который сделает любой непредвзятый читатель, очевиден.

Судья: В.П.Хлыстунов

Прокурор: А.М.Сельмурзаев

Следователь: И.Ш. Алаев

Адвокат: П.И.Заикин

(Судья представляет участников заседания, подтверждает, что разрешена фотосъемка и аудиозапись, предлагает выступить адвокату.)

Адвокат Заикин:

25 апреля 2018 года старший следователь первого отдела по расследованию особо важных дел следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Чеченской республике Алаев, рассмотрев материалы проверки по заявлению Титиева Оюба Салмановича о неправомерных действиях неустановленных сотрудников правоохранительных органов, выразившихся в подкидывании ему пакета с наркотическим веществом (зарегистрировано было в КРСП первого отдела по расследованию особо важных дел Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Чеченской республике за №17пр-18 от 21 февраля 2018 года), вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

Из содержания указанного постановления следует, что в рамках дополнительной проверки фактически проверочные мероприятия не осуществлялись данным следователем, были только приобщены к материалу проверки копии материалов уголовного дела № 11801960008000001, возбужденного 09.01.2018 года в отношении Титиева Оюба Салмановича по части второй статьи 228 Уголовного кодекса Российской Федерации. Следователь только повторно исследовал сведения из федерального казенного учреждения «ЦХиСО МВД по ЧР» о том, что видеорегистратор, осуществляющий запись с наружных и внутренних видеокамер наблюдения, находился в ремонтном отделении ФКУ «ЦХиСО МВД по ЧР» с 29 декабря... Тут опечатка в тексте, указано – «января». Это опечатка. С 29 декабря 2017 года по 12 января 2018 года. И на основании этих данных, а также сведений, полученных в предыдущем периоде проверки, пришел к выводу об отсутствии объективного подтверждения доводов, изложенных в заявлении и объяснении Титиева Оюба Салмановича. Фактически вывод следователя основан только на материалах, полученных до проведения дополнительной проверки с момента предыдущей отмены постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. А именно на чем был сделан этот вывод:

• на основании объяснения заявителя самого, Титиева Оюба Салмановича,

• на основании объяснения старшего государственного инспектора отдела ГИБДД ОМВД России по Курчалоевскому району Чеченской республики Гараева,

• на основании объяснения полицейского отдельной роты Патрульно-постовой службы ОМВД России по Курчалоевскому району Чеченской республики Данчаева,

• на объяснении инспектора по пропаганде отдела ГИБДД ОМВД России по Курчалоевскому району Чеченской республики Хутаева,

• а также на объяснении стажера по должности государственного инспектора по розыску транспорта отдела ГИБДД ОМВД России по Курчалоевскому району Чеченской республики Татаева,

• также объяснение начальника уголовного розыска отдела МВД России по Курчалоевскому району Чеченской республики Джабраилова,

• на объяснении следователя Следственного отдела ОМВД России по Курчалоевскому району Чеченской республики Муратова,

• также объяснение старшего эксперта РМРО ЭКЦ МВД по Чеченской республике Демельханова,

• на объяснении понятого Таклашова и объяснении понятого Тасуева.

При этом следует принять во внимание, что ранее в рамках материала проверки из ФКУ «ЦХиСО МВД по ЧР» уже были получены сведения о том, что с 29 декабря 2017 года по 12 января 2018 года видеорегистратор, осуществляющий запись с наружных и внутренних камер видеонаблюдения отдела МВД России по Курчалоевскому району Чеченской республики, находился в ремонтном отделении связи ФКУ «ЦХиСО МВД по ЧР» (ответ за №38/130 от 19 марта 2018 года), что якобы воспрепятствовало следователю получить видеозапись с наружных и внутренних камер видеонаблюдения отдела МВД России по Курчалоевскому району Чеченской республики.

Фактически же в ходе дополнительной проверки каких-либо новых материалов следователь не получил, действий по их получению не предпринимал. Выводы следователя основаны на материалах, которые послужили основанием для вынесения предыдущего постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от 22 марта 2018 года другим следователем, а именно следователем по особо важным делам первого отдела по расследованию особо важных дел следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Чеченской республике Баталовым и которое ранее уже было отменено как незаконное, с указанием на неполноту проведенной проверки. В данном случае оно было отменено его непосредственным руководителем, начальником отдела.

В материале проверки отсутствуют документы, подтверждающие факт наличия неисправности видеорегистратора и его ремонта, в том числе акты и иные документы, указывающие, что действительно имели место дефектация вышеуказанного оборудования, его демонтаж, транспортировка, прием-передача от собственника в ремонтную организацию (имеется в виду собственник, в данном случае — отдел МВД, а ремонтная организация — ремонтное подразделение МВД), осуществление самих ремонтных работ, прием-передача из ремонтной организации обратно в отдел МВД и оплата выполненных работ. Я обращаю внимание, что в данном случае, несмотря на то, что и одно, и другое — подразделения МВД, между ними существуют хозяйственные взаимоотношения, которые подлежат оплате, так как, несмотря на наличие аббревиатуры МВД в названии ремонтного подразделения, работают там... Есть офицеры МВД, сержантский состав, это вольнонаемные люди, которые проводят работы по договорам, которые все-таки оплачиваются.

Так, продолжим. Следователь также не выяснял, использовался ли в отделе МВД по Курчалоевскому району Чеченской республики взамен неисправного видеорегистратора другой видеорегистратор в целях обеспечения надлежащей работы указанного оборудования на период длительных ремонтных работ и имеется ли такой видеорегистратор резервный. В данном случае маловероятно, что отдел МВД России по Курчалоевскому району остался практически беззащитным на период праздников, когда большая часть личного состава находилась на отдыхе и вопрос безопасности стоял крайне остро, потому что система видеонаблюдения является неотъемлемой частью системы безопасности подразделения МВД. Я искренне сомневаюсь, что такое ЧП было бы допущено - не был бы предоставлен резервный видеорегистратор. Следователем не было установлено, на один или на несколько видеорегистраторов осуществляется запись с камер видеонаблюдения и все ли они или только один из них являлись неисправными по состоянию на 9 января 2018 года.

Уважаемый суд, Ваша честь, я прекрасно знаю, каким образом работает система видеонаблюдения, как в прошлом старший офицер органов внутренних дел, мне прекрасно известно, что система видеофиксации, как правило, имеет всегда резервный канал на случай ЧП. Более того, имеется возможность сохранить от резких перепадов, когда скачки электроэнергии и так далее, имеется оборудование, которое препятствует утере видеозаписи в случае перепадов напряжения и так далее, поломки оборудования.

С учетом того, что заявитель Титиев сообщал о причастности к противоправным действиям должностных лиц органов внутренних дел, то проверка указанных обстоятельств не должна ограничиваться оценкой вышеуказанного ответа из Федерального казенного учреждения «Центр хозяйственного и сервисного обеспечения Министерства внутренних дел по Чеченской республике», так как с учетом того, что данная организация является структурным подразделением МВД по Чеченской республике, то не исключено, что следователю были представлены недостоверные сведения с целью избежать выявления фактов противоправной деятельности должностных лиц по Чеченской республике, которые могли участвовать в фальсификации доказательств противоправной деятельности моего подзащитного Титиева Оюба Салмановича.

Я обращаю внимание, что в своем же первом объяснении Оюб Салманович Титиев сообщал о причастности к фабрикации материалов уголовного дела в отношении его не только не установленных лиц рядового состава, но и руководителей указанных лиц. В том числе он называл, например, начальника уголовного розыска Курчалоевского РОВД, который непосредственно принимал участие в фальсификации материалов в отношении Оюба Салмановича. Более того, следователем при вынесении оспариваемого постановления не была дана должная оценка объяснениям Титиева об обстоятельствах, имевших место до остановки его транспортного средства сотрудниками Дорожно-патрульной службы отдела ГИБДД ОМВД России по Курчалоевскому району Чеченской республики, а именно тому, что:

• около 9 часов утра 9 января 2018 года сотрудниками полиции с опознавательными знаками «ГБР» («группа быстрого реагирования» расшифровывается) на автодороге Курчалой-Майртуп без привлечения понятых и без составления каких-либо процессуальных документов был произведен досмотр транспортного средства ВАЗ «Калина», госномер с486рс 95, которым управлял Оюб Салманович Титиев. При досмотре транспортного средства один из сотрудников полиции подкинул в салон его автомобиля, под правое переднее сиденье, пакет с содержимым в виде зеленой растительной массы, который был этим же полицейским сразу же изъят. Оюб Салманович это наблюдал собственными глазами. То есть кто подкинул, тот же его и извлекал;

• около 9 часов 20 минут Титиев Оюб Салманович на своем же автомобиле ВАЗ «Калина», госномер с486рс 95, был доставлен в ОМВД России по Курчалоевскому району Чеченской республики. Он был за рулем, рядом с ним находился один из сотрудников полиции из того наряда, который его остановил, из ГБР. В данном отделе его удерживали около часа, пытаясь склонить к самооговору о совершении им преступления, связанного с незаконным оборотом наркотиков, а именно приобретение, хранение и транспортировка. В данном случае непосредственно руководящую роль выполнял начальник уголовного розыска, которого в дальнейшем Оюб Салманович в ходе следственных действий идентифицировал и указал, что да, действительно, это Джабраилов, который был. При этом изначально указывал на особую примету — у него аномально крупный палец. Извините, но у него большой палец правой руки толщиной с жезл ГАИ. То есть, возможно, дефект руки определенный у человека имеется. Это не повреждение, ничего, это врожденная, скажем так, особенность его руки. И когда была у нас очная ставка с этим сотрудником полиции, слова Оюба Салмановича полностью подтвердились. Обращаю внимание еще раз: он говорил об этом с самого начала, когда получали с него первичное объяснение. Да, и когда он разговаривал с начальником уголовного розыска, тот его склонял к признанию вместе со своими подчиненными, Оюб Салманович потребовал, чтобы все документы оформлялись по закону, он сказал: «Хочешь по закону — будет по закону». Это цитата в буквальном смысле. Эта цитата фигурирует в других документах в материалах проверки;

• после этого около 10 часов 20 минут Титиев Оюб Салманович в сопровождении неустановленного сотрудника полиции в гражданской форме одежды... Возможно, это был либо действующий сотрудник полиции, либо так называемый стажер, потому что документы данное лицо не предъявляло, но он вышел из здания ОМВД, сел в автомобиль к Оюбу Салмановичу и в присутствии сотрудников полиции, находящихся в форменной одежде, дал указание Оюбу Салмановичу начать движение на выезд из РОВД. То есть, скажем так, такие распорядительные действия в присутствии действующих сотрудников полиции, с нашей точки зрения, указывают на то, что он имеет прямое отношение к службе в органах МВД России по Чеченской республике, Курчалоевского РОВД или, может быть, в другом каком-нибудь подразделении. Итак, повторюсь, около 10 часов 20 минут Титиев Оюб Салманович в сопровождении сотрудника полиции на своем автомобиле ВАЗ «Калина», госномер с486рс 95, повторно выехал к месту первоначального задержания, где был повторно остановлен для досмотра транспортного средства сотрудниками ДПС ГИБДД, и в ходе нового осмотра из-под правого переднего сиденья его автомобиля был снова извлечен тот же пакет с содержимым в виде зеленой растительной массы, изъятие которого на этот раз было оформлено полицейскими при участии понятых в ходе осмотра места происшествия.

Обращает на себя внимание тот факт, что останавливал его сотрудник ДПС Гараев, уникальный человек с уникальной остротой зрения. Он с расстояния три метра увидел на коврике автомобиля рассыпанную зеленую массу, которая могла бы поместиться на половине чайной ложечки. То есть она была изъята, мы осматривали вещдоки в дальнейшем. Как можно было это обнаружить с расстояния в три метра? То есть, по сути, примерно как полсигареты, да, вот если бы табак высыпали на коврике, обратить на это внимание. Я не знаю. Но он обратил именно на это внимание, с его слов, а уже потом, более внимательно присматриваясь, он увидел якобы черный пакет, который лежал под сиденьем. При этом обращаю внимание, что тот предполагаемый сотрудник полиции либо стажер, который сопровождал Титиева до места повторного задержания, когда сотрудник ГАИ Гараев его остановил, он вышел из автомобиля и отошел в сторону. За его действиями Оюб Салманович не имел возможности следить, так как его внимание было приковано к действиям сотрудника Гараева и сопровождающих его других сотрудников полиции, которые там же находились, на месте повторного задержания. Относительно персоналии, которая сопровождала Оюба Салмановича, у нас есть определенные наработки, возможно, мы в дальнейшем озвучим. Пока 100-процентной уверенности нет, что это именно он. Но в дальнейшем, если мы получим дополнительную информацию, сможем более уверенно утверждать. Тем не менее, я считаю, предположительную фамилию пока преждевременно оглашать;

• так, сотрудник ДПС Гараев вызывает на место происшествия наряд ДПС, мы не отрицаем факт его вызова. Изначально Гараев сообщал, что по телефону вызывал, Оюб Салманович этого не отрицал, потому что действительно в его присутствии один из сотрудников ДПС вызов из дежурной части следственной группы осуществлял, выехала следственная группа. И следователь Муратов в рамках следственного действия — осмотра места происшествия — произвел изъятие пакета с зеленой массой из-под сиденья, а также рассыпанной массы на коврике автомобиля. Факт того, что такие действия были при повторном задержании, мы не отрицаем. Однако в дальнейшем обращает на себя внимание: почему-то все проверочные мероприятия по заявлению Оюба Салмановича вертятся вокруг именно событий, связанных с повторным задержанием, которые никто не отрицает. Никто не отрицает, что был обнаружен пакет, никто не отрицает, что там был Гараев, никто не отрицает, что Гараев куда-то звонил, но почему-то следователи следственного управления Следственного комитета Российской Федерации у нас, извините, как дети малые, проверяют те обстоятельства, которые Оюб Салманович и не отрицает. Он подтверждает, что они были. А вот те события, на которые мы обращаем внимание, никто не проверяет.

В чем ключевой момент? Я сейчас отвлекусь непосредственно от текста своего заявления, обращу внимание на ряд ходатайств, которые были заявлены после предыдущей отмены постановления о возбуждении уголовного дела. Мной было заявлено 5 апреля 2018 года ходатайство, в котором я просил с целью установления и изъятия электронных носителей, видеорегистраторов, установленных в отделе МВД России по Курчалоевскому району, изъять их и провести проверку их содержимого, так называемую компьютерно-техническую экспертизу. Обращает на себя внимание, что мотивировочная часть постановления о полном отказе в удовлетворении ходатайства и результативная часть противоречат друг другу. Постановление называется «О полном отказе в удовлетворении ходатайства». Из содержания следует, что якобы в моем ходатайстве следует отказать. Но следователь у нас, на минуточку, постановил удовлетворить мое ходатайство и о принятом решении меня уведомить. Я внимательно изучил материалы проверки, которые мне были предоставлены в суде при подготовке к текущему судебному заседанию, я не увидел нигде, что следователь хоть что-то предпринял в рамках удовлетворенного им ходатайства. Обращаю внимание, что если он его удовлетворил, то обязан выполнить, иначе он не имел права выносить постановления. Если же такое постановление было вынесено, его руководитель обязан был его отменить как незаконное. А прокурор в этом случае не имеет права поддерживать противоправную позицию Следственного комитета и обратить внимание на просто вопиющую некомпетентность должностных лиц, которые ее проводили.

Следующий момент. Было удовлетворено также мое ходатайство о запросе в Федеральное казенное учреждение «Центр хозяйственного и сервисного обеспечения МВД по Чеченской республике» документа о дефектации видеорегистратора или видеорегистраторов, если их было несколько, осуществляющих запись с наружных и внутренних камер видеонаблюдения МВД России по Курчалоевскому району Чеченской республики, их демонтаже, транспортировке, приеме-передаче от собственника в ремонтную организацию, осуществления ремонтных работ, приема-передачи из ремонтной организации собственнику, оплате выполненных работ и последующем повторном монтаже на месте отремонтированного оборудования. Данное ходатайство было подано мной 5 апреля 2018 года, и уже 5 апреля 2018 года следователь Баталов вынес постановление о полном удовлетворении данного ходатайства. Я изучил материал — абсолютно ничего не сделано. Материалов, свидетельств о том, что такие материалы поступили, следователь их исследовал и уже после этого исследования вынес законное постановление, у меня не имеется. Обращаю внимание. Да, действительно существует практика, когда по истечение 30-дневного срока должностное лицо, производящее проверку, вынуждено выносить процессуальное решение об отказе в возбуждении уголовного дела. Но в таких случаях, как правило, в тот же день либо на следующий руководитель отменяет его как незаконное в связи с неполнотой проверки, в том числе по тем основаниям, когда есть удовлетворенные ходатайства, но они, по сути, не исполнены следователем. Однако по состоянию на момент моего ознакомления с материалами, представленными суду, документов, свидетельствующих о том, что руководство следственного управления СК России по Чеченской республике отменило незаконное постановление, не имеется. Поэтому я полагаю, что в данной ситуации следует обратить внимание суду отдельно на это, указать на потрясающую профессиональную некомпетентность руководства, которое при проверке этих материалов не обращает внимание даже на то, что указания этих руководителей следователем не выполняются. Каким образом следователь выносит постановление? Это просто момент так называемый... Извините, есть такой юридический жаргон — засиливать. Я не понимаю. То есть вопрос не только, скажем так, игнорирования профессиональных обязанностей следователем, но и его руководством, которое должно осуществлять контроль за его действиями.

Следующий момент, который обращает на себя внимание. Было в рамках данного материала подано мной ходатайство на имя руководства СК России о передаче материалов для дальнейшей проверки в Следственное подразделение СК России по Северо-Кавказскому федеральному округу. Указанное ходатайство, датированное 2 марта 2018 года, а именно я просил материалы следственной проверки по заявлению Оюба Салмановича Титиева, зарегистрированные в Гудермесском СУ СК РФ по ЧР за номером таким-то, изъять у следователя указанного следственного органа и отменить незаконно обоснованное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела и передать для дальнейшего производства в Главное следственное управление СК РФ. И прошу товарища Бастрыкина взять на личный контроль производство проверки. У нас ходатайство почему-то в Следственном комитете РФ регистрируется как обращение. Я, как лицо, представляющее интересы своего доверителя, имею право заявлять ходатайство. Если документ поименован «ходатайство» и прошел произведение процессуальных действий, относящихся к компетенции должностного лица, он должен его рассматривать как ходатайство, а не как заявление, обращение, слезное письмо. В данном случае, извините, но встает вопрос о профессиональной компетенции того должностного лица, которое проверяло корреспонденцию, адресованную руководителю Следственного комитета Российской Федерации. Я искренне сомневаюсь, что Бастрыкин лично читал этот документ. Он такой вопиющей профессиональной неграмотности никогда в жизни бы не допустил, хотя бы потому что он в прошлом не только, скажем так, опытный практик, работающий «на земле», но и преподаватель, который понимает, что такое вообще уголовный процесс. Если у нас исполнители на местах не понимают, что такое ходатайство и как его нужно рассматривать, то это, я думаю, не относится к Бастрыкину. Тем не менее, в данном случае это ходатайство тоже не рассмотрено. А следователь, который осуществлял проверку, он должен был внимательно проанализировать все ходатайства. Если есть какое-то не рассмотренное ходатайство каким-либо должностным лицом, которое не относится к его компетенции, он должен был обратить на это внимание своего руководства, указать, что есть такой недостаток, и в данном случае должны быть предприняты хоть какие-то шаги. Я не видел никакой переписки по этому поводу. То есть имеются материалы проверки, не рассмотрено ходатайство. При таких условиях выносить постановление об отказе в возбуждении уголовного дела невозможно вообще. Я проведу аналогию с уголовными делами. Когда к прокурору поступает уголовное дело с обвинительным заключением, он видит в материалах нерассмотренное ходатайство — это автоматически влечет возврат дела, сразу, потому что дальнейшие действия следователя в данном случае, мягко говоря, незаконны.

Ну, я продолжу, Ваша честь, чтобы не злоупотреблять вниманием вашим и участников данного судебного заседания. Исходя из содержания постановления, указанные объяснения Титиева следователем не проверялись и вообще не оценивались. Не были приняты необходимые меры к установлению сотрудников полиции, которые около 9 утра 9 января 2018 года на автодороге Курчалой-Майртуп без привлечения понятых и без составления каких-либо документов произвели первоначальный досмотр транспортного средства ВАЗ «Калина», госномер с486рс 95, которым управлял Титиев. Не приняты меры и к установлению сотрудников полиции, которые общались с Титиевым в помещениях отдела МВД России по Курчалоевскому району Чеченской республики. По сути, установлен только начальник уголовного розыска, а Оюб Салманович сообщил, что, помимо него, общался как минимум еще с пятью сотрудниками полиции. Даже меры не предпринимались к установлению этих сотрудников, даже попыток никаких не было. Это именно те сотрудники, с которыми он общался, когда в первый раз был доставлен в отдел полиции, где его удерживали около часа и пытались склонить к самооговору о совершении им преступления, связанного с незаконным оборотом наркотиков. Также не был установлен сотрудник полиции, который около 10 часов 20 минут вместе с Титиевым на автомобиле ВАЗ «Калина», госномер с486рс 95, выезжал к месту первоначального задержания, где и произошла повторная остановка для досмотра этого транспортного средства сотрудниками ДПС ГИБДД.

Здесь очень важный такой момент, уважаемый суд. Автомобиль ГИБДД, любой в России, даже в самом, извините, замухрыжном сельском райотделе за Уралом, оборудован видеорегистратором, а тем более в Чеченской республике, где, извините, бюджет МВД республики в разы превышает — я подчеркиваю, в разы — бюджеты аналогичных подразделений с меньшей численностью личного состава. То есть с точки зрения технического обеспечения МВД Чеченской республики просто впереди всей страны. И видеорегистраторы на этих машинах есть. Я хожу по улицам Грозного, ходил по улицам Курчалоя, был на территории Курчалоевского ОМВД и видел — на всех машинах ДПС установлены видеорегистраторы. Более того, сотрудники ГИБДД в рамках следственных действий не отрицали, что видеорегистратор там был. Почему, интересно, следователь даже не догадался изъять данные видеорегистратора и проверить? Потому что, извините, постороннее лицо, находящееся в машине, которая проезжала мимо автомобиля ДПС, а они стояли под углом... Вот стоит автомобиль ДПС перпендикулярно дороге, вот проезжает мимо него автомобиль Титиева. На правом переднем сидении сидит пассажир. Он в любом случае должен был попасть в объектив видеорегистратора. У нас следователь либо саботирует проверку, либо в силу своей профессиональной некомпетентности не имеет права работать следователем. Потому что это очевидные вещи, которые необходимо проверять.

Продолжим. Выводы, изложенные в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела, свидетельствуют о явно предвзятом подходе следователя к проверке сообщения о преступлении. Действия следователя в рамках дополнительной проверки были направлены исключительно на опровержение доводов Титиева, они подверглись следователем критической оценке, именно в контексте опровержения его доводов. Но при этом, как и в предыдущие периоды проверки, они в ходе дополнительной проверки вообще не проверялись. Анализ содержания материала проверки и оспариваемого постановления указывает на явно очевидную ограниченность использования следователем своих процессуальных возможностей, предусмотренных частью 1-й статьи 144 УПК РФ, при проверке сведений, предоставленных Титиевым. Ограничение проверки только получением документов из подразделений МВД Чеченской республики и объяснений от лиц, которые либо не осведомлены обо всех обстоятельствах дела (а в данном случае объяснения получались от лиц, которые участвовали во втором задержании, которое никто не отрицает, что оно было), либо могут являться лицами, совершившими противоправные действия в отношении Титиева, представляются явно недостаточными для обеспечения полной и объективной проверки. При этом старший следователь первого отдела по расследованию особо важных дел следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Чеченской республике Алаев при вынесении оспариваемого постановления не устранил недостатки, которые послужили основанием для отмены постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от 22 марта 2018 года, вынесенного следователем по особо важным делам первого отдела по расследованию особо важных дел следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Чеченской республике Баталовым.

С учетом того, что отдел МВД России по Курчалоевскому району Чеченской республики оборудован системой видеонаблюдения, они это не отрицают, и прилегающая территория контролируется с помощью видеокамер, то следователю необходимо было, руководствуясь частью 1-й статьи 144 УПК РФ, осмотреть оборудование системы видеонаблюдения ОМВД России по Курчалоевскому району Чеченской республики, изъять и исследовать имеющиеся там видеорегистраторы, так как на видеозаписях могут быть зафиксированы действия сотрудников полиции, которые 9 января 2018 года еще до осмотра места происшествия доставляли Титиева в указанный отдел полиции и удерживали его там более часа, а также действия сотрудника полиции, который в этот же день сопровождал Титиева к месту последующего повторного задержания и так называемого осмотра места происшествия. Исследование видеозаписей, а также проведение других необходимых проверочных мероприятий позволят более полно проверить доводы Титиева о совершении в отношении него противоправных действий сотрудниками полиции, о которых он сообщил в своем заявлении. В случае же отсутствия видеозаписей за указанный период времени, с учетом вышеизложенных обстоятельств, следователь должен был назначить компьютерно-техническую экспертизу компьютеров ОМВД России по Курчалоевскому району Чеченской республики (здесь имеются в виду видеорегистраторы, потому что это тоже компьютеры, маленькие компьютеры), на которых установлены носитель или носители информации с видеозаписями системы видеонаблюдения, поставив перед экспертом следующие вопросы:

1. Имеются ли какие-либо данные, в том числе видеозаписи от 9 января 2018 года, на представленном носителе или носителях информации?

2. Отформатирован ли носитель или носители информации, на который производится видеозапись с камер наблюдения, и в каком виде на него записаны другие данные, и когда это произведено?

3. Определить хэш-суммы имеющихся на носителе и/или носителях исследованных файлов.

4. Каковы характеристики физического размещения данных на носителе и/или носителях информации?

5. Каковы характеристики логического размещения данных на носителе и/или носителях информации?

Тут я немного поясню, по пятому. Дело в том, что если было частичное удаление информации, то это эксперт сразу увидит. То есть если, например, у вас осуществляется видеозапись до 29 декабря, а потом якобы видеорегистраторы ушли на ремонт, а потом запись пошла уже в конце января, 19-го января. Эксперт, производящий компьютерно-техническую экспертизу, сразу видит — запись была остановлена и потом началась 19-го снова или, извините, запись была удалена преднамеренно. Эксперт, подчеркиваю, это видит. Следователь делает все возможное, чтобы к эксперту запись не попала, все возможное, любые шаги, лишь бы эксперт не получил доступ к техническим средствам. Извините, но ограничивать проверку исключительно получением объяснений по принципу «бил/не бил; подкидывал/не подкидывал; склонял к самооговору/не склонял»... Я ставлю себя на место сотрудника полиции, которому задает такие вопросы, и я говорю: «Нет, не задерживал, не подкидывал, не склонял к самооговору. Я что, с ума, что ли сошел? Я в Нижний Тагил не хочу, в ИК-13. Там плохо, там сталелитейка, там с туберкулезом через три года выходят». Ну, так вот самонадеянно подходить к вопросу, ограничиваться только объяснениями сотрудников, которые, возможно, совершили тяжкое преступление — ну извините. Создавать видимость проверки вместо самой проверки — это особый какой-то цинизм. Извините, но тогда, если следователь не хочет работать следователем — пожалуйста, в народное хозяйство. Может быть, его возьмут в адвокаты. Хотя я не думаю, что с таким отношением к работе человек сможет продержаться в этой профессии очень долго, потому что профессия сама выбрасывает бездельников из своих рядов.

Далее:

6. Какие свойства, характеристики и параметры (а именно – объем, даты создания и изменения, атрибуты и др.) имеют данные на носителе и/или носителях информации?

7. Какого вида (явный, скрытый, удаленный, архив) имеется информация на носителе и/или носителях? То, о чем я говорил.

8. К какому типу относятся выявленные данные и какими программными средствами они обеспечиваются?

Тоже очень важно, потому что некоторые программные продукты не позволяют бесследно... Не то что некоторые — они все не позволяют бесследно удалить, но только различные средства требуются для восстановления информации. На некоторых можно удалить, и будут видны признаки удаления, а в некоторых случаях они будут удалены и можно будет восстановить. Это очень важно тоже.

Следующий момент: 9) Каким образом организован доступ (свободный, ограниченный и так далее) к данным на носителе и/или носителях и каковы его характеристики?

Вот извините, но проверить в данной ситуации, имел ли начальник уголовного розыска доступ к этим видеорегистраторам, следователь был обязан, потому что на начальника уголовного розыска Курчалоевского РОВД указывали как на лицо, совершившее преступление. Кто, как не он, заинтересован скрыть следы преступления? Должен ли был проверить следователь, имеет ли должностное лицо, которое называется начальник уголовного розыска ОМВД Курчалоевского района, доступ в дежурную часть, где установлены регистраторы или нет? Должен был. Не сделал? Не сделал. Он либо — подчеркиваю — человек, который саботирует проверку, либо человек, который не может по своим качествам заниматься такой профессиональной деятельностью ввиду вопиющей профессиональной некомпетентности.

Так:

10) Какие свойства, характеристики имеют выявленные средства защиты данных и какие возможны пути ее преодоления? Имеется в виду исследование, каким путем они могли уничтожаться либо видоизменяться, прежде всего.

11. Имеются ли признаки преодоления защиты? Либо имеются ли признаки попыток несанкционированного доступа на носителе и/или носителях этой информации?

12. Каково содержание защищенных данных? Если они имеются, естественно.

13. Каково фактическое состояние выявленных данных и соответствует ли они типовому состоянию на соответствующих носителях данных?

14. Какие несоответствия типовому представлению имеются в выявленных данных (нарушение целостности, несоответствие формата, вредоносные включения и так далее) имеются в данных?

15. Какие данные о собственнике (пользователе) компьютерной системы (в том числе имена, пароли, права доступа и прочее) имеются на носителях информации? Это прежде всего относится и к начальнику уголовного розыска. Возможно, он имел возможность доступа в эту сеть. Может, ему и в дежурную часть идти не надо было, он из своего кабинета мог внести изменения в эту запись. Должен был следователь это сделать? Должен.

16. Имеются ли на носителе или носителях информации данные в фрагментарном виде?

17. Каково первоначальное состояние данных на носителе или носителях, в том числе в каком виде, какого содержания и с какими характеристиками, атрибутами находились определенные данные до их удаления или модификации?

18. Каким способом и при каких обстоятельствах произведены действия (операции) по блокированию, или модификации, или копированию, или удалению определенных данных на носителе или носителях информации?

19. Какой механизм (последовательность действий) по решению конкретной задачи (блокирование, модификация, копирование, удаление) отражен в определенных данных на носителе или носителях информации?

20. Какая хронологическая последовательность действий (операций) с выявленными данными имела место при решении конкретной задачи (блокирование, модификация, копирование, удаление)?

21. Возможно ли восстановление информации с носителя или носителей информации?

22. Использовались ли носители и/или носители информации (видеозаписей) 9 января 2018 года и какие операции с компьютером (видеорегистратором) проводились в указанный период?

23. Имели ли 9 января 2018 года место нарушения в работе компьютерной системы, в которой установлены носитель и/или носители информации (видеозаписей), в том числе были ли сбои в программном и аппаратном обеспечении и присутствует ли причинная связь между подобными событиями и блокированием, модификацией, копированием и удалением видеозаписей?

Объясню, почему был включен 23-й вопрос. Порядка полутора десятков видеорегистраторов в рамках расследования уголовного дела были установлены по маршруту движения Оюба Салмановича. Потрясающая вещь! (после реплики Титиева) Да, более полутора десятка, около двадцати. Все видеорегистраторы 9 января не работали, все почему-то сломались... Понимаете, все. Наш список, который мы сверяли, и тот список, который у сотрудников, которые проводили расследование и чьими материалами пользовалось должностное лицо, производящее проверку, - пришли к выводу, что ни одна видеокамера не работала в Курчалое. Давайте не доводить ситуацию до абсурда. Я, конечно, понимаю, что можно игнорировать закон, можно делать вид, что человек глуп, чего-то не понимает, но не надо делать идиотов из всех. Такого не бывает. Если в этот день сгорели видеорегистраторы, почему не сгорели телевизоры, холодильники, зарядки сотовых телефонов и так далее. Вы что, думаете, что, если направить запрос, скажем так, в орган, который осуществляет контроль за электросетями в центральном аппарате в Москве, там такую же писюльку дадут, как в Чечне? Нет. Там напишут правду — не было перепадов электричества, ничего не могло выйти из строя. А где иски по сгоревшим холодильникам, телевизорам, телефонам, которые находились на зарядке во время скачка электроэнергии? Этого тоже нет. Не надо делать из людей идиотов, не надо подрывать доверие к органам правопорядка. С того момента, как сотрудники органов правопорядка начинают совершать преступления, они ничем не отличаются от лиц, которые профессионально занимаются противозаконной деятельностью. Потому что, извините, когда вы ставите на поток совершение преступлений, вы становитесь профессиональным преступником, вы ежедневно совершаете противоправные действия. Извините, скрывать факт совершения противоправных действий, укрывать преступление — это противоправная деятельность. Либо, подчеркиваю, вы не понимаете этого и тогда не можете работать в качестве следователя. По-другому вообще никак. Либо вы работаете, либо уходите. Либо, если вы сознательно делаете все возможное, чтобы не работать и скрыть факт противоправных действий тех лиц, которые совершили преступление, тогда, наверное, рано или поздно правосудие настигнет и вас. Нам бы хотелось, чтобы побыстрее, до того, как начнет рассматриваться дело в отношении Оюба Салмановича, потому что для нас это имеет принципиально важное значение.

Отсутствие действий следователя по осмотру места происшествия (территории и помещений видеонаблюдения отдела МВД России по Курчалоевскому району Чеченской республики), в том числе установленной в указанном отделе полиции системы видеонаблюдения, изъятию видеозаписей и их носителей, возможно, создало благоприятные условия для преднамеренного уничтожения указанных видеозаписей, которые могут быть доказательствами доводов Титиева об отсутствии события вменяемого ему преступления. При таких обстоятельствах, безусловно, целесообразно проведение осмотра места происшествия (а именно – территории и помещений видеонаблюдения ОМВД России по Курчалоевскому району Чеченской республики), в том числе установленной в указанном отделе полиции системы видеонаблюдения, изъятие видеозаписей и их носителей, назначение компьютерно-технической экспертизы для установления следов преднамеренного уничтожения видеозаписей и иной криминалистически значимой информации и при наличии возможности восстановления информации, а именно видеозаписей, с носителя или носителей информации. Осуществление следователем указанных действий является крайне важным для достижения целей проводимой им доследственной проверки по заявлению Титиева.

Подчеркиваю, чтобы доказать, что наши предположения о сознательной противоправной деятельности по сокрытию следов преступления беспочвенны — подчеркиваю, это наши предположения — следователь должен, наверное, все-таки работать и надлежащим образом проводить проверку. Когда следователь не делает очевидных вещей, возникает вполне закономерное сомнение в его, скажем так, цели проведения проверки. Если следователь проводит проверку, чтобы сокрыть следы преступления, это признак противоправной деятельности. Если же следователь проводит проверку надлежащим образом, но по какой-то причине не получается добыть результаты, тогда мы не будем делать каких-то громких заявлений и далеко идущих выводов. Но на текущий момент, подчеркиваю, мой подзащитный... А я говорю то, что он мне сообщил, свои предположения... я не имею права действовать самостоятельно, могу говорить только исходя его позиции, хотя, подчеркиваю, я ее абсолютно, полностью разделяю. В данном случае те должностные лица, которые проводили дополнительную проверку (в данном случае мы обсуждаем дополнительную проверку на всех ее этапах в течение месяца), с нашей точки зрения, с точки зрения моего заявителя, с моей точки зрения, сделали все возможное для того, чтобы результат по проверке тех доводов, которые сообщал Оюб Салманович, был отрицательный для нас, чтобы не было достигнуто никаких результатов, которые позволяют изобличить в противоправных действиях тех лиц, которые фальсифицировали доказательства нарушения Оюба Салмановича.

Я, конечно, все понимаю, Ваша честь. В одном и том же органе производятся расследование уголовного дела и проверка, которая может поставить под вопрос результаты расследования. Замечательно. Но у нас в Уголовно-процессуальном кодексе написано, что следователь является независимой процессуальной фигурой. И поэтому все эти ложные моменты, которые трактуются как корпоративная солидарность и так далее, должны быть отброшены в сторону, и следователь должен руководствоваться конкретным заявлением. Если следователь, который расследует уголовное дело, исследует исключительно обвинительную версию, – да, у нас есть к нему претензии. Это его работа, он расследует уголовное дело. Если следователь рассматривает заявление о совершении противоправных действий в отношении Титиева Оюба Сламановича, то не надо поднимать материалы уголовного дела и на основании их делать свои выводы, нужно самостоятельно совершать действия по проверке тех доводов, которые он изложил. А ограничиться материалами уголовного дела — ну извините, у того следователя изначально обвинительный уклон, у него задача — доказать противоправную деятельность Титиева, отвергать любые доводы защиты и самого обвиняемого. Да, это его задача, это его позиция по делу, к сожалению для нас. А вот у вас позиция в данном случае должна быть более объективная и более широкая, то есть вы должны проверять все доводы, все аргументы, насколько это возможно. Я считаю, что все возможности следователь в данной ситуации не исчерпал. Я искренне надеюсь, что в данном случае следователь, возможно, просто был слишком занят, возможно, у него не хватает подготовки, понимания, как нужно проводить такие проверки. И я искренне хочу надеяться на то, что это не сознательные действия по сокрытию противоправных действий.

Поэтому, уважаемый суд, я прошу учесть следующее: в нарушение требований пункта 36 «Инструкции об организации приема, регистрации и проверки сообщений о преступлении в следственных органах (следственных подразделениях) системы Следственного комитета Российской Федерации», утвержденной Приказом СК России от 11.10.2012 года №72, при проверке сообщения Титиева о преступлении следователь не принял во внимание содержащиеся в нем сведения, требующие немедленного реагирования, не принял необходимых мер к обнаружению и фиксации следов преступления и иных доказательств, требующих немедленного закрепления, изъятия и исследования.

В силу части 4-й статьи 7 УПК РФ постановление следователя, вынесенное по результатам рассмотрения заявителя Титиева, должно быть законным, обоснованным и мотивированным, основанным на исследованных материалах, с проверкой доводов, приведенных заявителем. Однако следователь не выполнил требования указанных положений части 4-й статьи 7 УПК РФ и части 1-й статьи 144 УПК РФ, что причинило ущерб конституционным правам и свободам Титиева как участника уголовного судопроизводства, затруднило ему доступ к правосудию, поскольку он является лицом, в отношении которого совершены противоправные действия.

С учетом вышеизложенного и руководствуясь статьей 123 УПК РФ и статьей 125 УПК РФ, прошу суд:

• признать незаконным и необоснованным постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 25 апреля 2018 года по материалам проверки заявления Титиева Оюба Салмановича о неправомерных действиях неустановленных сотрудников правоохранительных органов, вынесенное старшим следователем первого отдела по расследованию особо важных дел следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Чеченской республике Алаевым;

• обязать руководителя следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Чеченской республике устранить нарушения, допущенные при проведении доследственной проверки по заявлению Титиева Оюба Салмановича о неправомерных действиях неустановленных сотрудников правоохранительных органов.

И в завершение, уважаемый суд. Почему я так долго выступал? Я убеждал не только суд, я убеждал еще своих процессуальных оппонентов — уважаемого прокурора и уважаемого следователя. Я в глубине души искренне надеюсь, что для них честь офицера, порядочность мужчины, да вообще в принципе порядочность как таковая — не пустое место. А профессиональная компетентность — это вопрос наживной. И по результатам моего выступления они сделают, наверное, какие-то выводы, и у них появится желание ошибки, может быть, с их стороны, невнимательность, еще что-то исправить и провести нормальную, полноценную проверку. У них сейчас есть такая возможность встать и сказать: «Уважаемый суд, речь защитника была такая пламенная, такая замечательная, что мы прямо здесь убедились в том, что нужно работать, работать и работать и разобраться в заявлении Титиева». Если это сейчас произойдет, у меня прямо в один момент восстановится доверие к тем лицам, которые, с моей точки зрения, ненадлежаще выполняли свои профессиональные обязанности. Если же это после этих доводов не произойдет, то, извините, либо люди меня невнимательно слушали, либо они неспособны оценить мои доводы, либо, я подчеркиваю, это сознательные действия, направленные на сокрытие следов преступления. Спасибо.

(Судья просит высказаться обвиняемого, О.С. Титиев подтверждает, что согласен с заявлением адвоката, однако уточняет, что обыск в его автомобиле проводил не сотрудник ДПС по фамилии Гараев, а сотрудник ДПС Хутаев. Затем выступает следователь).

Следователь Алаев:

Уважаемый суд, уважаемые участники. Конечно, тут можно было бы много говорить об этом. Но в первую очередь хотелось бы отметить, что адвокат Заикин говорит, что необходимо сперва честь, достоинство, мужество и так далее, понимаете, а наживное — это наживное. В части этого хотелось бы сказать, что все необходимые мероприятия по данному факту проведены, в том числе и запрос. Было удовлетворено одно ходатайство — в части запроса этих документов. В последующем если же после установления всех этих видеорегистраторов их необходимо было бы запросить, то есть осмотреть, получить и после этого назначить экспертизу, указанную в ходатайстве. А то, что обвиняемый... То, что удовлетворить/не удовлетворить — это техническая ошибка, понимаете? Человек может ошибиться в любое время. Это говорит о том, что, значит, после получения всего этого был, как говорили, был законом установлен срок, пришел к тому, чтобы вынести решение. Но у нас имеются в материалах сведения о том, что данные видеокамер были направлены на ремонт, и то, что они находились в ФКУ или как их там, в каком-то учреждении... Доследственная проверка пришла к выводу о том, что нет необходимости досматривать дополнительно помещение Курчалоевского ОМВД. Необходимый комплекс полностью проведен, все доводы самого Титиева, кроме заявления и объяснений самого Титиева, ничем не подтверждаются. Весь комплекс проведен, необходимые мероприятия выполнены, и после этого принято решение. Это во-первых. Во-вторых — то, что адвокат все говорит о компетентности, о том, что ошиблись, не то сделали, не то указали. Хотелось бы отметить, что, сперва, наверное, самому надо уточнить, кем был остановлен — Гараевым, Мунаевым, Хутаевым, я не знаю кем, и после этого говорить о некомпетентности следователя или другого руководства следственного управления. У меня все.

(О.С. Титиев уточняет, что фамилия проводившего обыск в машине сотрудника была выяснена только на очной ставке, а когда составлялась жалоба, фамилия еще точно не была известна, и добавляет, что ни один из видеорегистраторов так и не был изъят и досмотрен в течение проверки).

Адвокат Заикин:

Позвольте, я еще дополню, Ваша честь, очень важный момент. Я ведь не зря так импульсивно тут выступал и так далее. Ведь признаки возможной противоправной деятельности сотрудников полиции, проходящих службу в Курчалоевском ОМВД, выразились, с нашей точки зрения, не только в действиях, связанных с подкидыванием наркотика и с фальсификацией доказательств причастности к противоправной деятельности, связанной с оборотом наркотиков, Титиева. Я обращаю внимание, что Оюб Салманович, когда выезжал из дома, с ним еще было три мобильных телефона, травматический пистолет, сделанный на базе ТТ — Тульский Токарева. Все, кто держал это оружие хотя бы раз в руках, знают, что он преобразуется в боевой в течение одной минуты путем замены ствола. У ТТ съемный ствол, все остальные механизмы те же самые, там незначительные изменения. При нем эти вещи были, при нем был ТТ травмат, две обоймы с травматическими патронами, в каждой по шесть патронов, три мобильных телефона, два из них — смартфоны с геолокацией, то есть можно установить перемещение этих телефонов. Эти мобильные устройства были изъяты при первичном задержании. А теперь смотрите документы, которые были оформлены сотрудниками ГАИ при задержании Оюба Салмановича, современного человека, который пользуется всеми благами цивилизации. При нем нет мобильных телефонов, нет травматического пистолета, хотя родственники говорят, что он выезжал с ним, пистолет был при нем. Он что, его потерял, пока ехал от дома до места задержания три минуты? Три минуты он ехал от дома до места первичного задержания. Из машины пропадает видеорегистратор. На момент ознакомления с вещественными доказательствами выясняется, что машина, которая была закрыта при мне следователем, при мне следователь Салманов закрывал машину. Ну как — закрывал? Я попросил его проконтролировать, закрыта ли она, когда увидел во дворе, он проконтролировал — он при мне подергал дверь. На момент осмотра вещдоков выяснилось, что машина вскрыта, левая водительская дверь передняя сломана по факту, то есть было, видимо, несанкционированное вскрытие. И там в буквальном смысле изъято следящее устройство, которое работает в системе GSM, которое работает как мобильное устройство, с обычной симкой телефонной, — для того чтобы если правозащитник, не дай бог, куда-то пропадет из поля зрения, можно было установить хотя бы, где находится автомобиль. Было принято решение устанавливать на автомобили такие следящие устройства после гибели правозащитницы на территории Чеченской республики. Вот это устройство было демонтировано. Оно дорогостоящее. Извините, есть еще и признаки хищения имущества, принадлежащего Оюбу Салмановичу. Ну ладно, устройство принадлежало правозащитному центру «Мемориал», а вот мобильные устройства принадлежали Оюбу Салмановичу — два вам, один вашему брату, Якубу, да? Но пользовался им Оюб Салманович. Видеорегистратор принадлежал ему, хотя был установлен в служебной автомашине, сим-карта там была. А где это имущество?

Мы изучили материалы уголовного дела почти все, следователь нам уже представил все вещдоки, кроме двух — не представил две так называемые сигареты изъятые. Все остальное он нам, как сказал, представил. Там нет пистолета ТТ. Это я о том, что действительно цепляет. Извините, а потом этот пистолет с замененным стволом в кого-нибудь выстрелит. У нас совсем недавно на территории города Грозный был совершен теракт. Так, на секундочку, у нас, получается, при возможном содействии сотрудников правоохранительных органов имеется неконтролируемое, скажем так, нахождение где-то травматического оружия, которое легко может быть переделано в боевое и использовано для совершения преступлений. Зачем кому-то чужое оружие? Почему его не изъяли официально? А Оюб Салманович еще при первой даче объяснения, когда к нему приехал следователь, проводивший проверку, сказал: «У меня забрали травматический пистолет», он сразу же об этом сказал, его беспокоила судьба этого оружия. Мы искренне полагали, что это оружие появится где-то, в каких-то материалах мы его увидим, может, нам еще не все показали. Изучили, не увидели, нигде его нет. Почему следователь этим не заинтересовался? И после этого заявляется, что проверка полная проведена. А я объясню так, что если лицо склонно к совершению преступлений любого, в том числе и должностного характера, путем фальсификаций, оно точно так же может и украсть, и ограбить, и, возможно, убить. Человек, который способен совершать преступления, никогда не остановится ни перед чем, потому что этот человек не верит ни в совесть, ни в честь, ни в долг, ни во Всевышнего — ни во что. Преступник — он неверующий, верующий человек не может быть преступником. Поэтому очень внимательно нужно ко всему этому относиться. И я очень надеюсь, что следователь наконец-то нас услышит, а не просто встанет и скажет: «А вот Хутаева и Гараева он перепутал». Ну, видимо, ему больше нечего сказать. А ТТ-то нашли? Может, он стрелял в церкви в центре Грозного по православным? Задумайтесь об этом. Спасибо.

Прокурор Сельмурзаев говорит, что ему добавить в слова следователя Алаева нечего.

(Судья переходит к исследованию письменных доказательств. После исследования уточняет, есть ли что добавить к этим доказательствам).

Заикин П.И. — Каких-либо документов для приобщения у нашей стороны не имеется, Ваша честь. Единственный момент, я уточню уже, собственно говоря, в ходе выступления в прениях — по оценке доводов, которые представили наши процессуальные оппоненты.

(Суд переходит к прениям)

Адвокат Заикин:

Уважаемый суд, Уголовно-процессуальный кодекс предусмотрел основания для возбуждения уголовного дела, и хотелось бы отметить, что основанием для возбуждения уголовного дела является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Об этом гласит статья 140 УПК Российской Федерации. В частности, наличие таких данных, предусмотренных частью 1-й статьи 140, является поводом для возбуждения уголовного дела и не требует дополнительной проверки. Именно в нашей ситуации фактические поводы для возбуждения уголовного дела были. Мы не говорим, что уголовное дело должно было быть возбуждено в отношении конкретных лиц, такое утверждение мы не делаем. Но мы обращаем внимание на то, что признаки совершения противоправных деяний, действия в том числе одного из лиц, конкретного лица, имеют место.

Наши аргументы следователи, производящие проверку... Я не говорю об одном следователе. Я хочу обратить внимание, что следователь, который присутствует в зале судебного заседания, в силу обстоятельств выполнял свою работу после своего предшественника. И ставить ему в вину, например, что это целиком его недоработка, не очень корректно. До него работало три следователя — дап в Гудермесском межрайонном следственном отделе Следственного комитета, один непосредственно в Следственном управлении. Но, к сожалению для себя, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела выносил он. И он должен был проанализировать весь объем материала, который был собран, он должен был увидеть, что даже те действия, которые они начали совершать... Например, удовлетворенное ходатайство. Он сказал насчет описки по одному ходатайству, хорошо. А другое удовлетворенное ходатайство? Почему никаких действий по нему не выполнено? В одном следователь сказал — описка. Допустим, допустим. Хотя я категорически с этим не согласен, но тем не менее. Другое-то ходатайство удовлетворил, и ничего не сделано. Направил запрос по Гараеву? Направил. Документы получил? Не получил. Я имею в виду сведения по наличию звонков через сотового оператора связи. Нет в материалах ничего. То есть, по сути, даже те действия, с необходимостью выполнения которых следователь согласился — не важно, это был предшественник или он сам — они не выполнены. При таких условиях завершать проверку нельзя, это незаконно, это нарушает требования УПК. И следователь, даже в силу, еще раз говорю, ограничивающих процессуальных сроков, если вынужден выносить постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, он должен потом, в моем понимании, как меня учили в институте, когда я работал: «Напишите рапорт, будьте любезны, во избежание привлечения вас к уголовной ответственности за укрывательство преступления, что считаете, что проверка проведена неполно. Почему? Потому что не успел в процессуальные сроки сделать это, это и это». К сожалению, я лично был очевидцем, когда в 90-е годы многие сотрудники милиции привлекались к уголовной ответственности за вынесение незаконных постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел. Это имело массовый характер. У меня два подчиненных получили уголовное наказание за такие решения. К сожалению для них. Поверьте, те нарушения, которые они допустили, были, с моей точки зрения, в сравнении с этой ситуацией, не такие глобальные. Да, у них были упущения, да, объем работы должен был быть сделан больший, но там не было незавершенных действий. А в нашей ситуации были незавершенные действия. Следователь должен это понимать. Я искренне полагаю, что мой процессуальный оппонент, который сейчас представляет себя и своих коллег, скорее всего, этого просто не понимает. Если же он это понимает и действует сознательно, тогда мне придется согласиться с мнением моего подзащитного, что в составе следственного управления осуществляется саботаж и проверка фактически не проводится преднамеренно. А как тогда это понимать? Я все-таки в данной ситуации склоняюсь к версии, что это банальная невнимательность, отсутствие достаточного профессионального опыта. И все, что я сейчас сообщаю в суде, что сообщает мой подзащитный, послужит определенным уроком, чтобы эти ошибки исправить. Исправление этих ошибок повлечет устранение нарушения закона, повлечет более полную проверку, и, возможно, мы достигнем ожидаемого для нас результата в виде возбуждения уголовного дела в отношении тех лиц, которые совершили действия, направленные на фальсификацию доказательств о причастности к противоправной деятельности моего подзащитного.

На текущий момент, я еще раз подчеркиваю, мы считаем, что, в принципе, даже тех материалов, которые есть, достаточно для возбуждения уголовного дела, но этот вопрос в компетенции следователя. Но вот в чем мы точно можем быть уверены — что оснований для вынесения постановления об отказе в возбуждении уголовного дела точно нет, хотя бы потому что не все процессуальные действия, которые сам следователь и его руководители наметили, они еще не выполнили. Более того, есть ряд очевидных действий, которые необходимо выполнить, о которых мы сообщали еще при предыдущей подаче жалобы, в порядке статьи 125-й мы указывали на недостатки в их работе. Руководитель следователя все то, что мы написали на восьми листах, уместил в две строчки: «Неполнота проверки», не раскрывая содержание. Но все-таки следователь должен учитывать все возможности, должен критически относиться к показаниям тех лиц, которые, возможно, попытаются избежать уголовной ответственности, если они причастны к противоправным действиям в отношении Оюба Салмановича, и предпринимать шаги по перепроверке их объяснений.

Но если у нас сотрудник полиции говорит: «Я не совершал противоправных действий», что может сделать следователь? Проанализировать — как я могу это проверить? Хорошо, в отношении господина Гараева была проверка, осуществлял ли он звонок. Ну бог с ним, мы и не отрицаем того факта, что звонок от полицейских был, даже не важно, с чьего телефона, группу действительно вызывали. Но маленький момент — а почему не предприняты никакие шаги по установлению тех лиц, которые контактировали с Оюбом Салмановичем? Почему не предприняты никакие шаги по установлению сотрудников, которые производили его первоначальное задержание? Извините, версия о том, что ни один патрульный автомобиль после утреннего развода, который проходит в 8 утра, не выезжал за пределы РОВД, — это абсурд. Любой человек, который хотя бы один день служил в органах внутренних дел или хотя бы немного представляет, как функционируют органы внутренних дел, прекрасно понимает: утром начался развод, развели в течение 30-40 минут, дальше наряды начинают разъезжаться по своим местам. Почему не проверено, какие автомобили выехали? Почему не проверены сведения о регистрации маршрута данных транспортных средств? Не то, что записано в журнале органа внутренних дел, который иногда ведется абсолютно безобразно и не отражает всей фактической ситуации, а посмотреть, какие машины могли выезжать в этот день, на какие машины в принципе были выписаны путевки. Ограничиться тем, что «никакие машины не выезжали, потому что нам так сказали сотрудники в своих объяснениях...» Элементарно проверить — бензин в этот день списывался? Списывался. На какие машины? Почему следователь не догадывается об этом? Почему я, адвокат, ему должен это объяснять, как это все проверяется? Любое преступление оставляет финансовый след, даже убийство, потому что у убитого карточку, например, похитят, попытаются деньги списать и так далее. Всегда остается финансовый след, в том числе и в такой ситуации. Если машина выехала, то на нее должен быть путевой лист, а это финансово-отчетный документ, на эту машину, возможно, списывали бензин, на этот день учитывали, извините, грубо, может, скажу, трудодень водителя этого автомобиля как исполнение обязанностей закрепленное. Если водитель в этот день не работал, то что он тогда делал? Не так уж много машин с надписью «ГБР» в Курчалоевском РОВД, проверить легко, не представляет никакой сложности.

При этом я обращаю внимание еще на такой момент. Следователь ссылается, что там достаточно большая полнота проверки. Мы анализировали не только материалы проверки, но и материалы уголовного дела. Доходит до абсурдных моментов. У нас видеокамеры, видеорегистраторы не работали даже в банках — в Сбербанке, в «Россельхозбанке», где имеется система автономного электропитания, потому что особо защищенные объекты, там находятся ценности. Там никогда в жизни регистратор не сломается. А если сломается, то включится резервный. Там двойная степень видеозаписи. Почему следователь об этом даже не подумал, что там есть резервный видеорегистратор? Это банк, там система безопасности выше, чем в отделе ФСБ. Потому что этот отдел ФСБ сто лет никому не нужен, чтобы на него нападали. Разве что террористы на него нападут, не дай бог. А вот на банк могут пойти обычные преступники за ценностями, поэтому там система безопасности намного лучше, хотя бы потому, что деньги на это у банка есть. Почему эти мысли не возникают у следователя? Я не понимаю, почему мы должны его пинать? Почему адвокат, заявитель должны выполнять работу за следователя? Оюб Салманович Титиев в вузе на следователя не учился. Я, кстати, тоже на следователя не учился. А вы и ваши коллеги учились. Государство в вас вложило деньги — отрабатывайте вложенные в вас инвестиции. Не надо создавать видимость работы. Нужно работать, нужно проверять заявления.

Причем, еще раз говорю, у вас не может быть четко сформированной позиции. Если следователь, которые расследует уголовное дело, он выбрал для себя версию, он ее исследует, а мы с ним не согласны. Это наши взаимоотношения в рамках обвинения Оюба Салмановича. Ваша же ситуация: у вас есть заявление, у вас перечень обязанностей намного шире, у вас нет задачи любым способом, я грубо скажу, отфутболить заявление. Нет, вы должны проверить весь спектр — и версию Оюба Салмановича, и версию сотрудников полиции. Почему-то акцент делается на закреплении версии сотрудников полиции.

Я допускаю — не то что допускаю, я уверен, что подавляющее большинство сотрудников полиции в России, в отдельно взятом субъекте Чеченской республике, — абсолютно честные, законопослушные люди, которые в силу воспитания, в силу религиозных соображений даже мысли не допускают о совершении противоправных действий. Но извините, достаточно на 100 человек найти двух негодяев, чтобы все испортить. Вы не исключаете, что эти два негодяя могут найтись, и эти два-три-четыре негодяя могут там оказаться? Вы что, получили объяснение со всех сотрудников полиции, которые служат в Курчалоевском РОВД, раз можете утверждать, что изучили все обстоятельства? Я этого не видел. То есть вы давайте тогда определяйтесь — либо вы идете по пути наименьшего сопротивления и получаете информацию, где она гарантированно при меньшем объеме работы может быть получена, то есть исследуете технические средства, где могут быть зафиксированы следы преступления, или работайте со всем массивом, с людьми, со всех объяснения получайте — кого пригласили в этот день для дачи объяснений, на допрос и так далее. А возможно, извините, в этот день знакомого Титиева в этот день на допрос привезли, и он видел, как он в 9:20 заехал на территорию РОВД. Вы это установили? Вы запросили сведения лиц, которые приглашались в этот день? Вы изъяли книгу на входе в КПП, где записываются все посетители? Я, как адвокат, пять раз в день туда захожу — и меня пять раз записывают. Это легко проверить. Почему следстовать никто этого не сделал? А человек мог случайно это увидеть. Очень такой интересный момент.

Про пистолет я уже говорил. Еще хотелось бы акцентировать внимание. Ведь, помимо этого, были другие правонарушения со стороны полицейских, о которых следует из самого объяснения Оюба Салмановича. Если следователь читает объяснение и видит признаки состава другого преступления, он что должен сделать? Взять лист бумаги и написать рапорт об обнаружении им признаков состава преступления. Какого? Оюб Салманович у нас был доставлен — давайте даже так, по официальной версии — в 10 часов 20 минут. По нашей версии, которую мы пытаемся донести, в 9:20. Вопрос: а почему Оюб Салманович после установления его личности, при нем были удостоверяющие личность документы, никто не отрицает... Оюб Салманович, сотрудники ГАИ вашу личность установили в момент задержания, в 10:20 они вашу личность уже установили. Они не имели права вас удерживать. Только до окончания составления процессуальных документов, связанных с административным правонарушением, они могли вас удерживать. То есть у вас мог быть административный привод, еще что-то, неважно что. Ну все, закончили документы. Уголовного дела нет, процессуальных оснований для удержания в здании РОВД человека нет. Вы про такую статью, как «незаконное лишение свободы» слышали? Замечательная статья, правда? Как вы считаете, сотрудник полиции, который без законных оснований удерживает лицо в здании РОВД, не отпускает его домой, совершает противоправные действия? Я считаю, что, возможно, совершает. Нужно эти обстоятельства исследовать, выяснить, почему это происходило, и так далее. Может, он сам скажет: «Да я там чай пил, торт ел, все хорошо у меня было». А может, другое. То же самое – сотрудники, которые с ним контактировали. Я вам открою по секрету: в Кировской области за подобные деяния к уголовной ответственности было привлечено около полутора десятков человек, которые просто удерживали в здании РОВД. Не били, не подкидывали наркотики, а просто без законных на то оснований удерживали в здании РОВД. Так, на секундочку, просто почитайте, что в кодексе написано. Оюб Салманович из-под контроля сотрудников полиции с момента его доставления в РОВД, с момента его задержания первичного, в 9 часов утра, и до момента, когда к нему впервые прорвался адвокат Тельхигов, не выходил ни на секунду. Он был всегда под их контролем, он не мог взять и уйти куда ему надо, не было у него такой возможности. Как это, по-вашему, называется?

Процессуальное задержание произошло только около 7 вечера. Сейчас я время не помню, навскидку эта цифра. Тельхигов расписался, зафиксировал этот момент. Адвокат Тельхигов не мог к нему зайти с часа дня. Первое общение его реально с сотрудниками полиции, которые ему сказали, что Титиева в РОВД нет, – около часа дня. Так, на секундочку, даже если в отношении него производство по делу об административном правонарушении, если прибыл адвокат, будьте любезны предоставить. Я уж молчу о том, что вы обязаны объяснить его право пригласить защитника и так далее, это обязанность. Вы исследовали эти моменты? Почему защитника не допускали? А не является ли это косвенным признаком того, что в отношении него совершаются противоправные действия, как раз склонение к самоогоовору? Это все косвенные признаки, но с ними тоже нужно работать, нужно проверять. Нет, я понимаю, что нужно расследовать убийства, теракты. Только маленький момент – от одного сотрудника полиции, который встал на путь совершения преступлений, вреда намного больше, чем от банды террористов. Я вам об этом уверенно заявляю, как лицо, которое значительную часть жизни проработало в подразделении собственной безопасности. От них угроза намного больше. Такой человек даже не понимает, что он преступления совершает, он совершает их мимоходом, в течение дня несколько штук тяжких. Они даже не понимают, что подзатыльник задержанному – это тяжкое преступление. Вот эти все обстоятельства нужно исследовать. Если у вас человека не убили в застенках, это еще не значит, что преступление не совершалось. Если вы прочитали объяснение и увидели, что он незаконно удерживался, вы обязаны дать правовую оценку. Не дали? Значит, в данном случае с вашей стороны недостаточно хорошо проведена работа. Вот если вы меня внимательно слушаете, слушаете мои аргументы, то первое, что вы должны сказать: «Ваша честь, согласен с позицией адвоката, надо отменять, надо работать. Будем работать, разберемся».

Но тут такой маленький нюанс. У вас же есть коллега, который проводит ознакомление с материалами уголовного дела. А что у нас материалы проверки в этой ситуации? Они являются препятствием, да? Потому что пока проверка не завершена, рассчитывать на то, что у нас будет постановлен приговор именно в таком варианте, как нужно стороне обвинения, не приходится. Вам нужно его засилить, это вот решение об отказе в возбуждении уголовного дела. Вы вынуждены в этой ситуации жестко следовать своей позиции, даже понимая, что я прав. А я вот призываю вас: вспомните о том, что вы юрист, судя по тому, что работаете в Следственном комитете, не просто юрист, а юрист с высшим профессиональным образованием. Не среднее какое-то, техникум, а квалифицированный специалист. Судя по вашей должности, вы много лет работаете, у вас есть определенный опыт, и все это вы прекрасно уже поняли. То есть ваших профессиональных знаний должно хватать, чтобы оценить всю недостаточность той работы, которую вы провели. Чтобы оценить ситуацию, что имеются признаки совершения преступления сотрудниками полиции, что надо этих сотрудников устанавливать, вы тоже, скорее всего, уже понимаете. Поэтому в данном случае еще раз прошу на это обратить внимание и способствовать максимально, в том числе в рамках данного судебного заседания, чтобы мы не вынуждали судью, рассматривающего этот материал, в буквальном смысле выносить решения, которые вас обяжут к совершению этих действий. Будьте профессиональным, компетентным юристом, когда вы видите, что допущены недоработки, эти недоработки признавайте. Почему? Потому что я лично наблюдал ситуации, когда прокуроры – я сейчас не про следователя говорю, я говорю про прокурора – в рамках рассмотрения дела сами заявляли ходатайство о возврате дела прокурору, выслушивали аргументы защиты и говорили: «Надо». Вот это профессионалы высшего класса, которые способны услышать доводы своего процессуального оппонента и их оценить. Вот я вам советую ориентироваться на профессионалов высшего класса, а не просто упираться «потому что это наша позиция» — это непрофессионально. И это может свидетельствовать, к сожалению, — еще раз подчеркиваю — либо о том, что вы реально не понимаете, либо о профессиональной деформации, либо о злом умысле. Ну, злой умысел в данной ситуации я все-таки отвергаю, потому что, подчеркиваю, подавляющее большинство в Следственном комитете и в полиции – люди вполне достойные, которые пришли для того, чтобы защищать закон, а не решать какие-то корыстные задачи. Я думаю, что и вы пришли на службу в органы, и ваш коллега Баталов, и ваши гудермесские коллеги исключительно для того, чтобы защищать закон. И просто непонимание того объема работы, который вам необходимо выполнять, привели к вынесению таких вот абсурдных решений, в данном случае – вами. Поэтому оцените еще раз мои доводы, не заставляйте тратить время суда, прокурора, уважаемых слушателей, чтобы все это выслушивать. Я думаю, что и те люди, которые никакого отношения к юридическим дисциплинам не имеют, уже поняли, что вот следователь недоработал. И прокурор это понял. Мне реально сейчас интересно, что вы сделаете. Вот если вы встанете и скажете: «Вы знаете, аргумент действительно сильный, ходатайство мы удовлетворим, то-то то-то», я личный первый после судебного заседания подойду и пожму вам руку как именно юристу. А как офицеру я вам руку пожму, когда вы уголовное дело возбудите. Все, спасибо.

(Судья интересуется, желают ли выступить в прениях прокурор и следователь. Последний отказывается).

Прокурор Сельмурзаев:

Ваша честь, при проведении процессуальной проверки, проведена проверка была, по-моему, объективно. Прошу считать жалобу адвоката в порядке статьи 125 на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела необоснованной и отказать в её удовлетворении.

Адвокат Заикин:

Уважаемый суд, к сожалению, весь акцент наших процессуальных оппонентов, следователя и прокурора, сделан на том, чтобы отстаивать позицию, которая была избрана ими ранее. Видимо, меня слушали невнимательно, те аргументы, которые я высказал, были проигнорированы. Это очень печально. Надеюсь, в дальнейшем мои процессуальные оппоненты будут более внимательно относиться к требованиям закона и к позициям своих процессуальных оппонентов. Они все-таки должны понимать цель своей работы, что их задача – защищать закон, а не честь мундира, потому что защита закона как раз и является одновременно защитой мундира. Если вы просто пытаетесь, извините, отбиться от упреков в профессиональной некомпетентности, это неправильное понимание сути вашей профессии. Спасибо.

(Суд удаляется в совещательную комнату на 1,5 часа. Адвокат П.И. Заикин просит судью разрешить О.С. Титиеву пообщаться с родственниками, пока его не увели. Судья разрешает).

Судья оглашает решение (см. Приложение 2).