Олег Орлов рассказал на заседании Комитета по правовым вопросам ПАСЕ о ситуации в Чечне

Выступая от имени правозащитных организаций — «ЛГБТ-Сети», «Комитета против пыток», «Правовой инициативы» и Humans Rights Watch — член Совета Правозащитного центра «Мемориал» Олег Орлов на заседании Комитета рассказал о ситуации с правами человека в Чечне.

Он отметил, что в республике окончательно сформировался тоталитарный режим, ситуация постоянно ухудшается. Под полный контроль власти поставлена не только общественная, политическая, экономическая стороны жизни, но и религия, и культура, и частная жизнь.

Глава Чечни Рамзан Кадыров и люди из его окружения многократно публично угрожали журналистам и правозащитникам, призывали к преследованию и даже убийствам инакомыслящих. В качестве примера Орлов привел серию нападений на сотрудников «Комитета против пыток» и «Мемориала» и угрозы в их адрес.

Он также рассказал о фабрикации уголовного дела в отношении главы грозненского офиса «Мемориала» Оюба Титиева, которого осудили к лишению свободы.

Все возбуждённые по случаям нападений на правозащитников и журналистов уголовные дела впоследствии приостановили «в связи с невозможность найти лиц, подлежащих обвинению».

В результате ни одна независимая правозащитная организация не работает в Чечне на постоянной основе, хотя их присутствие там крайне необходимо.

Орлов рассказал о жестоком преследовании геев в Чечне в 2017 году, которое хорошо документировано «ЛГБТ-Сетью», и отметил отсутствие адекватной реакции на эти преступления со стороны федеральной власти.

Он также сообщил о внесудебной казни в январе 2017 года 27-ми мужчин, которых подозревали в причастности к вооруженному подполью.

Правозащитник заключил, что фактически федеральные структуры являются соучастниками всех этих преступлений.

Полный текст см. ниже.

Кроме Орлова, на заседании Комитета также выступили:

— заявитель Комитета против пыток Ибрагим Янгулбаев; он говорил о том, как его незаконно задержали, а потом пытали за критику республиканских властей в Интернете, а также как преследовали его семью;

— жительница Чечни Неамат Абумуслимова рассказала о похищении полицейскими её сына Апти Абумуслимова, фигуранта «расстрельного списка 27»;

— Амин Джабраилов, присоединившийся к обсуждению по видеосвязи, рассказал о преследовании геев в Чечне, о своём похищении и пытках.

Текст выступления Олега Орлова

Внимание Парламентской Ассамблеи Совета Европы к ситуации на Северном Кавказе, включая Чечню, ее доклады и резолюции реально помогают борьбе за соблюдение прав человека в этом регионе.

Такая борьба отнюдь не безнадежна. В разных республиках Северного Кавказа ситуация в прошедшие годы развивалась по-разному. Где-то удавалось добиваться изменения к лучшему. Но не в Чеченской Республике — там окончательно сформировался тоталитарный режим, а ситуация во многом даже ухудшилась.

Это именно тоталитарный режим. Под полный контроль власти поставлена не только общественная, политическая, экономическая стороны жизни, но и религия, и культура, и частная жизнь. Рамзан Кадыров и люди из его окружения многократно публично угрожали журналистам и правозащитникам, призывали к преследованию и даже убийствам инакомыслящих. Например, в ноябре прошлого года Кадыров на совещании республиканского правительства призвал остановить критиков его режима (цитирую): «убивая, сажая за решетку, делая ещё, что угодно».

В 2016 году в Чечне после серии нападений был вынужденно закрыт офис Сводных мобильных групп правозащитников (организатором которых выступал «Комитет против пыток»).

В 2018 году настал черед Правозащитного центра «Мемориал». Руководителю нашего представительства в Чечне Оюбу Титиеву полицейские подбросили наркотики, и в прошлом году он был приговорен к лишению свободы.

Наркотики подбросили и в наш офис в Грозном, сотрудникам угрожали. На помещения представительств и сотрудников «Мемориал» в других регионах Северного Кавказа были совершены нападения. Есть основания полагать, что заказчики и организаторы этих преступлений находятся в Чечне.

По всем случаям нападений на правозащитников и журналистов как в Чечне, так и граничащих с ней республиках, были возбуждены уголовные дела. Но расследование всех этих дел приостановлено с формулировкой «в связи с невозможность найти лиц, подлежащих обвинению».

В результате мы были вынуждены прекратить работу нашего представительства в Чечне. Теперь там на постоянной основе не работает ни одна независимая правозащитная организация.

Между тем, работа правозащитников в Чечне необходима.

В 2017 году мир поразили сообщения о том, что в Чечне жестоко преследуют геев. Случаи таких преследований хорошо документированы «Российской ЛГБТ-сетью».

На эту тему в ПАСЕ был выпущен специальный подробный доклад.

Но какова была реакция властей Чечни на эти сообщения? Приведу лишь один пример. Депутат Государственной Думы России от Чеченской Республики Магомед

Селимханов сказал в своем интервью следующее: «В Чечне геев нет… Лично я считаю, что их место находится в двух метрах под землей». Комментарии излишни.

Представители федеральных властей России сначала утверждали, что жалоб в следственные органы от предполагаемых жертв нет. Но когда такая жалоба от Максима Лапунова была подана, то фактически никакой проверки проведено не было. Лапунову не была предоставлена необходимая государственная защита, проверочные мероприятия не проводились. В 2018 году в возбуждении уголовного дела было отказано «в связи с отсутствием события преступления».

Важно подчеркнуть, что эта проверка проводилась на федеральном уровне — Главным следственным управлением Следственного Комитета России по Северо-Кавказскому федеральному округу. Руководитель «Комитета против пыток» Игорь Каляпин (сотрудники этой организация юридически представляли интересы Лапунова) так прокомментировал произошедшее: «Следственный комитет России занимается в Чеченской Республике укрывательством тяжких преступлений».
Ярким доказательством правоты этого утверждения стало другое дело, не связанное с преследованием геев. Речь идет о внесудебной казни в январе 2017 года 27-ми человек, подозреваемых в причастности к вооруженному подполью. Тогда полицейские задержали в Чечне более двухсот человек. Все задержанные «исчезали», никому из них не была предоставлена помощь адвокатов. Некоторых из них освобождали через несколько дней. Другие «исчезали» более, чем на месяц, после чего «признавались» в совершении преступлений. Судьба же третьих оставалась долго неизвестной.

Затем в распоряжение «Новой газеты» от анонимного источника в силовом ведомстве поступила информация о том, что 27 человек из числа задержанных были тайно казнены в ночь на 26 января 2017 года в расположении полка патрульно-постовой службы полиции № 2 имени Ахмад-Хаджи Кадырова в Грозном. В доказательство того, что эти люди находились в руках полиции, были приведены снимки фототаблиц на задержанных в это время в Чечне. Такие фототаблицы — обычный стандартный документ полиции, он содержит краткие данные и фотографии задержанных людей. В этих документах присутствуют 26 из 27 персонажей «расстрельного списка», они помечены красным цветом.

«Мемориал» самостоятельно занялся проверкой этих сведений. Удалось подтвердить, что как минимум 25 человек из 27 на глазах свидетелей были задержаны полицейскими и исчезли. Их родственникам, которые пытались жаловаться, представители власти угрожали.

Но в фототаблицах, наряду с исчезнувшими, присутствуют и люди, которым позже были официально предъявлены обвинения и которых судили. В два таких судебных процесса правозащитникам удалось ввести своих адвокатов. Фигуранты этих судебных процессов помечены мной синим и зеленым цветом.
Родственники части исчезнувших — а на самом деле убитых — людей, несмотря на угрозы, подали заявления в Следственный Комитет. Началась проверка, которую проводили следователи все того же ГСУ СКР по СКФО.

В феврале 2018 года было отказано в возбуждении уголовного дела. Когда мы с большим трудом сумели получить 27 томов материалов проверки, то выяснилось, что эти тома содержат результаты не реальной проверки, но саботажа проверки!

Никакого объяснения тому, как фигуранты «расстрельного списка» оказались в фототаблицах задержанных, в материалах проверки нет.

Анализ показал, что проверка была проведена неполно, необъективно, предвзято, с грубыми нарушениями. Свои выводы следователи основывали прежде всего на сведениях, предоставленных им сотрудниками чеченской полиции.

Мы обжаловали отказ в возбуждении уголовного дела в судах. Обращаю внимание — это суды находятся не в Чечне. Так вот, в марте прошлого года суды оставили отказ в силе.

Какова же была аргументация?

Цитирую главный тезис из Постановления суда:

«Доводы, изложенные в жалобе <…> не являются основанием для удовлетворения жалобы, поскольку, согласно нормам уголовно-процессуального законодательства следователь оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся доказательств <…>»
То есть фактически суд нам сказал: «Вы можете сколько угодно приводить ваши доводы, но суд не будет их оценивать, поскольку следователь сам оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению. И все».

Как я уже говорил, в фототаблицах, наряду с бесследно исчезнувшими — на самом деле убитыми — людьми, присутствуют также другие люди, тоже незаконно задержанные, но которых позже «легализовали». Им официально предъявили обвинения и суды летом прошлого года приговорили их к длительным срокам лишения свободы за участие в вооруженном подполье.

В судах эти люди дали показания, что после незаконного задержания их поместили в секретную тюрьму в расположении полка патрульно-постовой службы полиции. И здесь они видели некоторых из фигурантов «расстрельного списка». Всех содержавшихся там людей жестоко пытали, добиваясь признания в преступлениях, которые они не совершали. И лишь когда пытками от них этого добились, оформлялось их официальное задержание.

Эти показания подсудимых подтверждаются бесспорными объективными доказательствами, которые сумели добыть адвокаты и правозащитники. У некоторых подсудимых сохранились следы пыток.

Однако органы Следственного комитета саботировали проверку заявлений этих людей о совершенных против них преступлений.

Подводя итог, укажу снова на фототаблицы. Красным там отмечены фигуранты «расстрельного списка 27-ми», синим и зеленым — фигуранты судебных дел, о которых я говорил. А желтым отмечены ВСЕ, про кого опрошенные подсудимые дали показания, что видели их в подвалах зданий полка ППСП-2.

Фактически мы занимались тем, что должны были делать следователи. Но следственные органы, как на федеральном, так и на республиканском уровне занимаются саботажем проверок заявлений о преступлениях силовых структур в Чечне.

Фактически федеральные структуры являются соучастниками этих преступлений.

Завершая, хочу подчеркнуть, что государство обязано бороться с терроризмом и незаконными вооруженными формированиями. Но борьба эта должна вестись строго в рамках закона.

Приложение: