Ксенофобия в предвыборных кампаниях и не только

Текст выступления на пресс-конференции «Почему мигранты стали козырной картой предвыборной борьбы в Москве и как теперь бороться с усилившейся  в обществе межнациональной напряженностью?».

Москва, 11 сентября 2013 года

Предвыборная кампания практически всех кандидатов в мэры Москвы в этом году отличалась беспрецедентной ксенофобией. Даже на листовках Сергея Митрохина, выдвигавшегося от «Яблока», было написано «Верну Москву москвичам». Позже Митрохин объяснял, что якобы имел в виду освобождение москвичей от засилья бюрократии. Тем не менее, воспринималась его позиция иначе. Он внес свой вклад в антимигрантскую истерию накануне выборов и потеряли многих избирателей, которые традиционно поддерживали «Яблоко».

Очень важно, и, конечно, без связи с какими-либо политическими событиями в жизни страны, добиваться возбуждения уголовных дел против работодателей, которые грубо нарушают права трудовых мигрантов. Уже больше года «развивается» дело гольяновских рабов. 1 ноября прошлого года, когда я была на семинаре, мне позвонили сотрудники и сказали: «К нам привезли 12 рабов». Я, конечно, изумилась и ответила: «Зачем? У нас же нет плантаций!» Как оказалось, в продуктовом магазине в московском районе Гольяново долгие годы в ужасных условиях работали несколько человек, в основном женщин из Узбекистана и Казахстана. Их эксплуатировали жестоко, еще более жестоко с ними обращались: у девушек сломаны пальцы на руках, исцарапано тело. У женщин забирали детей, которых они рожали в неволе. Самое страшное впечатление: мальчик шести лет, возвращенный матери. Он только начинает говорить, ростом с трехлетнего ребенка, все время стремится встать на четвереньки. Маугли, выросший в Москве.

Благодаря слаженной работе правозащитников и волонтеров, рабов удалось освободить, а преступные действия хозяев – разоблачить. Но работодатели находятся на свободе! Не возбуждено даже уголовное дело. В российском Уголовном кодексе есть статья 127 о незаконном лишении свободы и статья 127.2 о запрете использования рабского труда - действия работодателей в гольяновском магазине полностью подпадают под обе эти статьи.

Мы пытались добиться возбуждения уголовного дела. По одному факту Следственный комитет возбудил уголовное дело, но прокуратура своим постановлением отменила это решение. Мы подали заявление по другому эпизоду: на этот раз СК отказал в возбуждении уголовного дела, прокуратура - отменила и это постановление. Такой пинг-понг длится уже около года.

Чего же проще (и нужней) - по такому очевидному, яркому делу принять законные меры, наказать виновных? Но этого не делается. Уже в Казахстане возбуждено уголовное  дело по гольяновскому рабству! В Узбекистане идет расследование. Но в Москве дело не продвигается, работают адвокаты, подают жалобы. Но все это – бег на месте. Проблема в том, что правоохранительным органам невыгодно разбираться в таких делах. Они кормятся с этой рабовладельческой системы.

«Гольяновские рабы» рассказывали нам, что в их магазине полиция паслась как на лугу - постоянно приходили получать дань в виде коньяка, конфет и не только. А когда женщины попытались сбежать, эти полицейские вернули их обратно в магазин. Вот и вся борьба с нелегальной миграцией.

Другая проблема - отношение общества, простых людей, к мигрантам. Один журналист из серьезного издания писал о людях из лагеря для мигрантов (по иронии судьбы - тоже в Гольянове). Он попросил у меня комментарий и, когда я рассказала о том, как теперь трудно установить личность каждого вьетнамца, спросил: «А зачем устанавливать их личности? Можно просто выслать». «Как апельсины в ящике», - с сарказмом ответила я. И журналист, задумавшись, неуверенно протянул: «Ну, да... они все-таки тоже люди».

Этология – наука о поведении животных - учит, что ксенофобия свойственна биологическому виду. Защищать свою нишу от чужих — естественный инстинкт. Но человечество, если оно стремится быть цивилизованным, призвано своей культурой бороться с этой естественной ксенофобией. Так было и будет всю историю человечества. Можно отрицать, что нам свойственно это качество, но, мне кажется, лучше признать его и развивать механизмы культурной защиты.

Сейчас в России власть, вместо того чтобы воспитывать общество, просто использует ксенофобию в своих интересах, в частности — основывает избирательные компании на ней. А объектами ненависти всегда становятся самые уязвимые.

Почему же именно в эти выборы кандидаты так активно «разыгрывали антимигрантскую карту»? Полагаю, что дело в протестных настроениях, в недовольстве, которое по существу направлено против власти. Чтобы отвести его от себя, власть долгое время воспитывала в обществе мигрантофобию и в нужный момент воспользовалась ею.

В России есть Концепция миграционной политики. При всех недоработках, это неплохой документ. Мы пытаемся добиваться его исполнения, но когда нет политической воли, сделать это очень сложно. И, тем не менее, гражданское общество не должно опускать руки. Есть масса примеров, например, в Европе, когда местное население вставало на защиту мигрантов.

Приведу два примера. Окраина Парижа. В сентябре дети приходят в школу, а нескольких из их одноклассников нет. Оказывается, это были дети мигрантов и их семьи выслали из страны. Дети спрашивают у родителей: «Почему моего товарища нет в школе, почему он уехал?» Родители говорят: «Это недопустимо! Нам стыдно смотреть в глаза нашим детям». Они образуют организацию «Родители против выдворения» и начинают защищать мигрантов. И представителям власти приходится с этим считаться, поскольку это тоже их электорат и его требования надо выполнять.

Германия. Власти приняли решение депортировать группу курдов. Утром за ними приходит полиция - курдов на месте нет. Оказалось, их приняла маленькая городская церковь. Полицейские оформляют документы, чтобы получить право войти в церковь и заставить курдов выехать. Когда они получают такое разрешение, оказывается, что курды уже в другой церкви в соседнем городке. И так несколько раз. Эта акция получила название «передвижного убежища». Должна сказать, что люди из разных мест говорили, что это было у них в церкви, у них в городе. Они этим гордятся. В конце концов, курды получили разрешение остаться в Германии.

Это проявление гражданственности, чувства ответственности за свою страну. Это и есть любовь к родине, если хотите. У нас, в России, пока, к сожалению, нет такой общественной силы, которая бы ощущала свою ответственность за страну. Мы привыкли обращаться к власти и требовать от нее проявления политической воли. Может быть, мы упустили возможность влиять на общество. Но начинать никогда не поздно - надо идти в народ.