И. и другие против России (I and others v Russia), № 1

С. был гражданином России чеченского происхождения. Заявителями являются два брата С., его жена и невестка.

9 мая 2004 г., приблизительно в 8.30 вечера люди в масках ворвались в дом, где С. жил вместе со вторым, третьим и четвертым заявителями. Они не предъявили никаких официальных документов. Четвертая заявительница видела, как эти люди арестовали С. и сковали его руки наручниками за спиной. Он не оказывал сопротивления. Тогда четвертая заявительница побежала в свою комнату, где она купала ребенка. Два офицера, от которых пахло спиртным, вошли вслед за ней и навели на нее оружие, приказав ей оставаться на месте. Они спросили у нее, где лежит оружие, а затем обыскали дом и двор. Никакого оружия они не нашли. Во время ареста и обыска родственников, которые не находились в доме, отталкивали в сторону и им угрожали огнестрельным оружием. Затем С. затолкали в один из автомобилей УАЗ, на которых приехали военнослужащие.

Братья и двоюродный брат С. пытались следовать за УАЗом, однако не смогли догнать его. Тогда они пошли к временному главе поселка, чтобы узнать информацию об С. Вместе они пошли в Урус-Мартанский РОВД, где им сказали, что о местонахождении С. ничего не известно.

10 мая 2004 г. сотрудники РОВД сказали семье С., что его перевели из Урус-Мартанского отделении ФСБ в Урус-Мартанское РОВД. Позднее следователь ФСБ сказал им, что С. болен и что он сломал ребро в результате оказания сопротивления сотрудникам правоохранительных органов.

Позднее в тот же день в доме С. был проведен обыск. Как утверждается, в его комнате была найдена граната, однако заявители утверждают, что граната была подложена туда теми, кто проводил обыск.

11 мая 2004 г. состояние С. ухудшилось, и послали за доктором, однако ему не разрешили пойти в больницу. На следующий день С. встретился с адвокатом, который заявил, что он нуждается в срочной медицинской помощи и что он не в состоянии давать показания. Однако 13 мая 2004 г. он предстал перед Урус-Мартанским городским судом, который продлил его содержание под стражей, несмотря на то, что он сказал судье, что признание, использованное в качестве доказательства против него, было получено под пытками.

Наконец, позднее в тот же день, С. отвезли в больницу. Его родственникам не сообщили о его состоянии и не позволяли увидеться с ним до 13 мая 2004. С. сказал своим братьям, что под стражей его пытали. Он утверждал, что ему на голову надевали пластиковые пакеты, что его пинали и били дубинками, прижигали электрическими разрядами и сигаретами. Также он заявлял, что к его телу и половым органам прикрепляли провода и заставляли подписывать документы, которые не разрешали прочесть. Кроме того, в рот ему заливали вонючую жидкость и заставляли ее пить.

В больнице его состояние ухудшилось и был сделан запрос на разрешение перевести его в другую больницу. Разрешение долго не выдавалось, а когда оно было получено, не была предоставлена машина скорой помощи. К тому времени, как С. доставили в другую больницу, состояние его ухудшилось. Он умер 16 мая 2004 г.

После смерти С. его братьев, а также других членов семьи, несколько раз допрашивали. Заявители обращались с различными жалобами в различные органы и просили о возбуждении уголовного дела по факту смерти С. Их предупредили, что упорствовать с жалобами опасно, поскольку это может побудить ФСБ принять дальнейшие меры в отношении к ним. Власти отказали в возбуждении уголовного дела.

Заявители утверждают, что С. пострадал от нарушения ст. 2 и 3 (право на жизнь и запрет пыток) в результате примененных к нему под стражей пыток, которые повлекли за собой его смерть. Они также утверждают, что С. не была предоставлена адекватная медицинская помощь и что власти поэтому несут ответственность за то, что не сделали все, что было в их силах, для спасения его жизни. Кроме того заявители утверждают, что власти не провели эффективного, всестороннего и независимого расследования по обвинениям в пытках и смерти заявителя.

Второй, третий и четвертая заявители утверждают, что пострадали от нарушения ст. 8 (право на частную жизнь) в результате проведения в их доме обыска. Они утверждают, что обыск был необоснованным, что ордера на обыск не было, что поисковая группа не назвала себя, что отсутствовала официальная санкция национального суда на проведение обыска, что при обыске отсутствовали понятые, а также не был составлен и передан им официальный протокол обыска.

Наконец, заявители утверждают о нарушении ст. 13 в результате отсутствия адекватного средства защиты в отношении их жалоб, а также на основании того, что им препятствовали в исчерпании внутренних средств защиты в результате применения запугивания и угроз в адрес семьи.

В ноябре 2004 г. жалоба была подана в Суд.