Гусев против России (Gusev v Russia)

Заявитель — гражданин России, который проживает в г. Санкт-Петербурге. Он родился в 1981 г. В 1993 г. он был признан умственно отсталым и поставлен на амбулаторный учет в детской психиатрической больнице.

20 мая 1997 г. Коллегия по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда осудил К., оперативного сотрудника по делам несовершеннолетних и оперативного сотрудника по расследованию преступлений в злоупотреблении должностными полномочиями, сопряженном с насилием и нанесением оскорблений, растлением малолетних и попытке совершения содомии с несовершеннолетним. Суд приговорил его к восьми годам тюремного заключения, однако он не отсидел срока полностью и был освобожден по амнистии, объявленной российским парламентом. К. продолжал свою работу в милиции в неофициальном качестве.

По словам матери Г., в мае 1998 г. он подвергся сексуальным домогательствам со стороны К., в то время бывшего действующим сотрудником милиции. 13 мая 1998 г. мать Г. получила телефонный звонок из отделения милиции и разговаривала с К., который сказал, что хочет поговорить с ее сыном. Она передала сообщение Г., который пошел в отделение милиции.

Позднее в тот же день, обеспокоенная долгим отсутствием своего сына, мать Г. и ее сосед пошли в отделение милиции, где К. нецензурно ругался на нее и выгнал ее из кабинета. Примерно через два часа К. позвал ее в кабинет, где Г. подписывал какие-то бумаги. Мать Г. тоже подписала какие-то документы, а затем ушла, а Г. остался. Когда Г. вернулся домой, он рассказал, что происходило в отделении милиции. Г. пожаловался на то, что К. угрожал ему побоями и сексуально приставал к нему, прежде чем велел ему идти домой.

После жалобы матери Г. начальнику К., 4 июня 1998 г. глава отдела уголовных расследований сообщил ей, что действия К. были законными ввиду расследования уголовного дела и жалоба на его «нетактичное поведение» не может получить независимого подтверждения. Мать заявителя утверждает, что с того времени К. начал угрожать ей и Г. для того, чтобы они не обращались с новыми жалобами.

11 августа 1998 г. в отношении Г. было заведено уголовное дело. Ему было предъявлено обвинение в совершении кражи и его заставили дать подписку о невыезде. 2 февраля 2000 г. Приморский районный суд Санкт-Петербурга приговорил его к условному осуждению на неопределенный срок. 5 июля 2000 г. Санкт-Петербургский городской суд оставил этот приговор в силе, однако освободил заявителя от наказания на основании акта об амнистии, принятого парламентом 26 мая 2000 г.

В неустановленный день в 1999 г. в отношении заявителя было начато уголовное дело по подозрению в краже автомобильного тормозного устройства и насоса. По словам матери Г., обвинительное заключение, датированное 27 октября 1999 г. было дано заявителю только 2 февраля 2000 г., после вынесения приговора. 19 апреля 2000 г. районный суд распорядился о взятии заявителя под стражу, постановив, что обвинительное заключение было получено, после чего Г. не явился на судебное заседание 18 апреля 2000 г. 21 апреля 2000 г. К. и два других оперативника пришли в квартиру матери Г. и начали искать его в помещении, не предъявив ордера, а потом начали нецензурно ругаться и физически нападать на его мать. В результате Г. был взят под стражу 23 апреля 2000 г.

24 апреля 2000 г. Г. был переведен в учреждение предварительного заключения ИЗ45/1, известное под названием «Кресты», где он находился вплоть до своего освобождения 26 сентября 2001 г. В промежуточные месяцы состоялись различные процессуальные и апелляционные слушания и было начато новое уголовное разбирательство. Каждый раз, когда рассмотрение дела откладывалось, Г. помещали под стражу, а не освобождали. За время, проведенное им в предварительном заключении, Г. подвергался регулярным избиениям и сексуальным домогательствам со стороны других заключенных и людей, с которыми К. имел связь в этом учреждении. Также его принудили написать и подписать признания относительно его сексуальной ориентации и его участии в совершении преступлений. Мать Г. была обеспокоена относительно условий содержания в учреждении, и жаловалась на то, что такие болезни, как СПИД и туберкулез, чрезвычайно там распространены.

В ноябре 2000 г. и январе 2001 г. были предприняты неудачные попытки обжаловать заключение Г. Кроме того, Г. и его мать предприняли попытки начать уголовное разбирательство в отношении тех, кто злоупотребил своими полномочиями и нес ответственность за дурное обращение с Г., сексуальные домогательства и нападения на него. 14 августа 2000 г. помощник прокурора Приморского района вынес решение об отказе в заведении уголовного дела в отношении сотрудников следственного изолятора и сотрудников отделения милиции 44, в том числе К. 15 июня 2004 г. решение об отказе в заведении уголовного дела в отношении их было оставлено в силе заместителем районного прокурора.

Г. жалуется по ст. 2 и 3 Конвенции на то, что он подвергался избиению, жестокому обращению, пыткам и угрозам со стороны сотрудников отделения милиции 44, как в самом отделении, так и в следственном изоляторе, и подвергался давлению и жестокому обращению со стороны сокамерников в следственном изоляторе. Г. также ссылается на своим права по ст. 5 Конвенции, жалуясь на то, что ему не дали экземпляр ордера на арест и на незаконность своего предварительного заключения. Кроме того, он утверждает, что его заключение было неоправданным и необоснованно длительным.

9 ноября 2006 г. Суд, не высказывая предварительного мнения относительно существа дела, единогласно признал приемлемыми жалобы заявителя на условия содержания в следственном изоляторе № ИЗ-45/1, а также на незаконность и продолжительность его предварительного заключения.

Остальные жалобы Суд объявил неприемлемыми.