Злонамеренная иллюзия нормальности: чем запомнится суд над Егором Жуковым

Эксперт из секретного учреждения

Первое заседание по существу назначили на 10:00 третьего декабря. Суммарно оно продлилось 12 часов. Большая часть времени ушла на допрос сотрудника института криминалистики Центра специальной техники ФСБ Александра Коршикова, который обнаружил «мотив политической ненависти или вражды к действующей власти» в четырех роликах на ютуб-канале юноши.

Коршиков — седой пожилой мужчина в светлой куртке. От предложения судьи снять верхнюю одежду он отказался, отметив, что «народ у нас вороватый».

У эксперта физико-математическое высшее образование и 25-летний стаж работы экспертом-лингвистом. На вопрос одного из адвокатов Жукова Ильи Новикова о его квалификации Коршиков сказал следующее: «Вы человек уважаемый, но должны знать свое место. Существует государственная подготовка и аттестация экспертов. Вопрос квалификации — не ваш вопрос. Когда к вам придет частный эксперт, тогда и будете у него спрашивать про квалификацию». И все же Коршиков подтвердил, что высшего образования в сфере лингвистики у него нет, а свою специализацию в этой области он получил в 2016 году в некоем секретном учреждении.

Своих методов проведения лингвистической экспертизы Коршиков совсем не скрывал: «Я беру Уголовный кодекс, сравниваю его со словами, содержащимися в роликах, ищу общие формулировки».

Когда адвокат Новиков решил уточнить, пользовался ли Коршиков во время исследования роликов Жукова словарями, тот ответил: «Я каждый день смотрю телевизор, читаю книги, газеты, журналы. Слово „протест“ является характерным для современного российского дискурса».

Три часа адвокаты пытались выяснить, где в роликах Жукова эксперт нашел призывы к экстремизму. Все ответы Коршикова сводились к тому, что всегда, когда Егор не уточняет, про какой именно протест идет речь, он имеет ввиду как ненасильственные методы борьбы, так и насильственные.

По мнению эксперта, «слово „протест“ в современном дискурсе имеет насильственный характер». Он зачитал собственную экспертизу этого слова (не приобщенную к материалам дела). Коршиков даже хотел показать видеоролик, который он сам подобрал для иллюстрации своего отношения к протесту, но судья не дала ему такой возможности.

Кинотеатр «Кунцевский суд»

Под вечер первого дня рассмотрения дела суд приступил к изучению роликов Жукова. Всего в деле их четыре: «Митинг 7 октября, или как сливают протест», «Мирная революция возможна», «Митинги? Что дальше?» и «Бойкот выборов — это лишь начало».

В видео «Митинг 7 октября, или как сливают протест» Жуков критикует команду Навального за то, что она «слила протест» и провалила акцию. Егор объясняет, что объединяться нужно не вокруг лидера, а вокруг негативной повестки, а сила протеста в самоорганизации. Вместо этого, седьмого октября он увидел толпу, которая превратилась в «говно в проруби».

В ролике «Мирная революция возможна» Жуков как раз убеждает своих зрителей, что сменить власть можно без крови. Более того, Егор отмечает, что мирный протест «на 104% эффективнее насилия», а «насильственное сопротивление совершенно неэффективно и мало к чему приводит». Жуков рассказывает о 198 методах ненасильственной борьбы, которые описал в своей книге американский общественный деятель Джин Шарп.

Третьей включают запись «Митинги? Что дальше?». Жуков снова говорит о ненасильственных методах борьбы и приводит множество способов протестовать мирно: использовать символику, отказаться от социального сотрудничества с государством, перегружать транспортную сеть и многое другое. Адвокат Жукова Мурад Мусаев называет сказанное в ролике «экстремальным пацифизмом».

В последнем видео «Бойкот выборов — это лишь начало» Жуков объясняет, что бойкота выборов недостаточно, необходимо мирное, ненасильственное сопротивление. Он снова возвращается к методам ненасильственной борьбы, которые описал Шарп. «Я не устану повторять: власть в России можно сменить только мирным путем», — подчеркивает в ролике Жуков.

Во всех этих видео эксперт Коршиков нашел призыв к экстремистской деятельности, направленной на дестабилизацию общественно-политической обстановки в России.

«Некомпетентные» лингвисты

Защита всеми силами пыталась привлечь к делу еще хотя бы одного лингвиста. Адвокаты пригласили четырех специалистов.

Третьего декабря на заседание пришла Анна Левинзон. Она окончила с отличием МГУ по специальности «русский язык и литература», а последние десять лет преподает в Высшей школе экономики. Прокурор Морозов спросил у Анны, делала ли она когда-нибудь лингвистические экспертизы. Лингвист ответила отрицательно, и прокурор заявил ей отвод. Судья Светлана Ухналева согласилась и отвела Левинзон как недостаточно квалифицированную.

В этот же день защита хотела привлечь к делу Нину Добрушину. Она окончила филологический факультет МГУ, защитила кандидатскую и докторскую по семантике русского языка, а сейчас преподает в Высшей школе экономики. Но Добрушина, как и Левинзон, никогда не составляла экспертизы по подобным делам, да еще и сказала, что узнала Коршикова как автора экспертизы текстов Жукова и не считает его компетентным. Обвинение заявило отвод специалисту — как предвзятому и не обладающему достаточными компетенциями. Судья снова согласилась.

На второй день рассмотрения дела Жукова защита привлекла еще двух лингвистов. Первой в зал пригласили Юлию Сафонову. Она неоднократно была экспертом-лингвистом при Минюсте с 1991 года, работала в центре при департаменте по противодействию коррупции Москвы до 2016 года. Экспертный стаж у Сафоновой — 29 лет.

Группа поддержки Егора Жукова у здания Кунцевского суда РФ, 3 декабря 2019 года. Фото: Сергей Бобылев/ТАСС

На заседание лингвист сказала, что только прилетела с конференции и сразу отправилась в суд, поэтому оригиналов заключения, составленного по просьбе защиты, у нее нет, только нотариально заверенные копии. В заключении Сафонова исследовала те самые ролики Жукова, в которых Коршиков нашел экстремизм. Лингвист никаких призывов к насилию не обнаружила.

Адвокат Новиков сразу спросил у судьи, достаточно ли этих документов. Ухналева ответила, что нет причин сомневаться в подлинности документов, потому что Сафонову предупредили об ответственности за дачу ложных показаний, после чего та подтвердила, что копии сняты с подлинных документов. Но прокурор все равно заявил лингвисту отвод. Судья еще раз объяснила, что причин сомневаться в подлинности документов нет, но прокурор настоял на своем ходатайстве. Судья снова его удовлетворила.

Последним лингвистом, которого пригласила защита, была ведущий научный сотрудник Института русского языка имени Виноградова Ирина Левонтина. Она занимается лингвистикой больше 30 лет, соавтор «Нового объяснительного словаря русского языка». Больше 20 лет Левонтина занимается судебной лингвистикой и разработкой методик для экспертиз по преступлениям экстремистской направленности. Кроме того, она часто выступает в судах: эксперт участвовала в деле историка Юрия Дмитриева и в деле «Нового величия». Левонтину прокурор Морозов тоже посчитал недостаточно компетентной, а судья с ним согласилась.

Так в деле Жукова осталось мнение лишь одного эксперта-лингвиста с физико-математическим высшим образованием Коршикова.

Поддержка, эвакуации и давка на входе

Очередь в Кунцевский суд появлялась за час до заседания по делу Жукова, в 9:00. К 10:00 приставы закрывали двери и в здание уже было не попасть. Но несколько десятков человек, которые пришли поддержать Егора, не расходились. В первый день слушания дела через дорогу от суда проходили пикеты: люди стояли с плакатами «Свободу Жукову». И зал заседания, и зал с видеотрансляцией были переполнены. Под вечер, правда, слушателей стало чуть меньше, но большинство сидели до 22:00 — до конца.

Во второй день заседания народу стало еще больше. Пришли рэпер Оксимирон и актер Никита Кукушкин. Около 10:00 в здание перестали пускать слушателей. Тогда бывший фигурант «московского дела» Алексей Миняйло и видеоблогер Михаил Пожарский заказали пиццу для собравшихся у суда, позже подоспел кофе и доставка еды. Люди мерзли, но не расходились. Среди пришедших были и другие бывшие фигуранты «московского дела» Владислав Барабанов и Даниил Конон.

Два дня подряд Кунцевский суд эвакуировали. Оба раза в здание нельзя было попасть примерно полтора часа, но заседание на другой день не переносили, поэтому слушатели мужественно дожидались продолжения.

На входе в здание после эвакуации начиналась давка — все хотели поскорее попасть внутрь. Приставы же пускали слушателей по одному, при этом пропуская без очереди работников суда и адвокатов.

Судья Ухналева не дожидалась ни прессу, ни слушателей и продолжала заседание с полупустым залом. Журналисты, которым не посчастливилось проскочить в здание одними из первых, были вынуждены идти в зал с видеотрансляцией. При этом никаких привилегий на вход у представителей СМИ не было. Когда судья рассматривала ходатайства, прессу пускали в зал неохотно: ссылались на то, что нет мест и идет заседание. Внутрь можно было попасть только благодаря переговорам с приставами.

«Следователь  — не художник»

Один из самых ярких моментов процесса — прения. Адвокаты Жукова и сам подсудимый произносили речи, которые зал встречал аплодисментами.

Сначала помощник прокурора Исхаков зачитал обвинительное заключение. Обвинение запросило для Жукова четыре года колонии с запретом на пользование интернетом на протяжении двух лет.

Первым из адвокатов выступил адвокат Мурад Мусаев: «Допустим, министр призывает жестко бороться с преступностью. Может ли эксперт сказать, что он призвал к досудебному преследованию? Может. Он как художник: „я так вижу“. Но следователь не художник. Нельзя строить обвинение на предположении о том, что мог иметь в виду человек. И вообще, ваша честь, Егор Жуков — отличный парень, у него светлая голова и доброе сердце. Только бы вы не позволили какому-нибудь несуразному эксперту или следователю испортить ему жизнь».

Потом слово взял адвокат Леонид Соловьев: «Главный тезис: Егор Жуков — не экстремист. Обвинению не удалось доказать обратное. Обвинители не захотели смотреть видео, наверное, потому что сказанное в них не имеет отношения к экстремизму».

Третьим с речью выступил адвокат Новиков: «Я полагаю невозможным обсуждать доказательства по делу Егора Жукова вот с такой серьезностью, это создает иллюзию нормальности. Иллюзия нормальности — это то, за что сейчас продолжает держаться следствие. Коршиков сам верит в то, что говорит. Это его значительным образом отличает от других людей, которые работали в этом деле. Я не увидел здесь злостного негодяя, торговца наукой. Очевидно, что следователь Рустам Габдулин действовал злонамеренно. Он делал это не по случайности, а исходя из каких-то своих личных мотивов. Я понимаю, что в приговоре мои слова, скорее всего, не найдут места, в резолютивной части, по крайней мере. Но я доволен возможностью сказать в суде то, что считаю правильным и важным».

Самым последним выступил сам Жуков. Его десятиминутную речь мы публиковали на сайте отдельным материалом.

Кунцевский суд закончил рассмотрение дела Егора Жукова. Шестого декабря в 10:00 судья огласит приговор.

Анастасия Ольшанская