Вину признал, ничего плохого не делал
Показания Юлия Бояршинова по делу «Сети»* не добавили козырей обвинению
Доступ к правосудию при рассмотрении дела о так называемом террористическом сообществе «Сеть» (запрещено в России) решили ограничить. Напомним, громкое дело рассматривается выездной коллегией Московского окружного военного суда в здании гарнизонного военного суда Петербурга. Для заседаний выбрали несоразмерный повышенному вниманию общества и СМИ тесный зал с двумя рядами скамеек, каждый вместимостью до десяти человек.
Во вторник журналисты нескольких изданий обратились к руководству Московского военного окружного суда с просьбой обеспечить нормальные условия работы. В среду утром подступы к залу оказались заняты группой студентов Химико-фармацевтического университета и юрфака университета им. Герцена. Первые говорили, что пришли по указанию сотрудника, отвечающего за военно-патриотическое воспитание. Вторые уверяли, что их привел интерес к резонансному делу, за которым давно следят, однако ни на один вопрос о сути дела ответить не могли. Среди сгрудившихся у дверей в зал можно было видеть юношу, похожего на секретаря военно-патриотического клуба СПХФУ Влада Гимранова, а также участников пикетирования питерского офиса Алексея Навального.
Фото: Елена Лукьянова, «Новая в Петербурге»
Наплыв «массовки» послужил поводом к ограничению доступа слушателей и прессы — приставы не пропустили в здание суда освещающего процесс для Deutsche Welle журналиста, корреспондентов ТАСС, «Фонтанки», «Бумаги», «Росбалта», РАПСИ и других СМИ, а также члена ОНК Петербурга Екатерину Косаревскую. На имя руководителя службы приставов Санкт-Петербурга, председателей петербургского гарнизонного и Московского окружного военных судов направлены жалобы с требованием провести проверку законности действий приставов и предоставить адекватный резонансности дела зал. По данным «Фонтанки», распоряжение о прекращении допуска посетителей было отдано сотрудниками ФСБ в обход руководства судебной системы Петербурга.
Заседание началось с показаний признавшего вину Юлия Бояршинова. Он рассказал, что с 2009 года придерживается антифашистских убеждений. К зиме 2015/2016 у него сформировалось мнение, что в России возможны беспорядки, сопряженные с насилием националистических групп, «по примеру украинских событий 2014 года». Для получения навыков самозащиты Юлий прошел месячный курс в центре тактической и огневой подготовки «Партизан» (центр, как сказано на его сайте, входит в объединение ДОСААФ и «занимается обучением гражданского населения навыкам выживания в условиях локальных вооруженных конфликтов, социальной нестабильности и чрезвычайных ситуаций». — Прим. ред.). Курс включал обучение таким дисциплинам, как обращение с огнестрельным оружием, выживание в лесу, оказание первой медицинской помощи, использование радиосвязи, теория минно-взрывного дела. Вместе с ним посещали занятия приятель Егор и девушка Полина. Помимо теоретических занятий, проводились тренировки на полигоне близ п. Ольгино, где Юлий использовал приобретенный им макет автомата Калашникова. Приезжала на полигон и Александра Аксенова, будущая жена Виктора Филинкова.
Летом 2016 г. Бояршинова пригласили на встречу с «ребятами из Пензы, которые тоже интересовались вопросами самообороны». Проходила она в лесу Ленинградской области, «жгли костер, обсуждали разные социальные темы и вопросы самообороны, тренировались с макетами оружия». Назывались вымышленными именами, поскольку доверия еще не было. Один из четверых гостей впоследствии будет идентифицирован как Дмитрий Пчелинцев, другой — как Максим Иванкин.
По словам Юлия, пензенцы рассказали о проекте под условным названием «Сеть», призванном объединить разные группы для занятий самообороной.
Свое видение такой структуры они представили в подобии манифеста — «Свод Сети», из которого были зачитаны вслух одна-две страницы. Всерьез, по словам Бояршинова, он услышанное не воспринял, а когда впоследствии кто-то прислал ему весь «Свод», изучать его не стал. С полным текстом, объемом до 20 страниц, впервые ознакомился только при изучении материалов уголовного дела. Утверждать, что он идентичен присланному ранее, не может. Но говорит, что вроде похож.
В этом документе также обозначены возможные направления изучения навыков самообороны: тактик, медик, связист и другие, без привязки к конкретным людям. «Такие направления соответствуют дисциплинам, которые я изучал на курсе центра "Партизан"», — отметил Бояршинов.
Отец Юлия Бояршинова Николай в зале суда / Фото: Елена Лукьянова, «Новая в Петербурге»
Вторая встреча тем же летом прошла в Подмосковье, к прежним участникам добавились несколько ребят из столицы, Бояршинов запомнил только, что одного звали Лев. Опять разговоры у костра, тренировки с макетами. Зимой 2016/2017 выезжали на принадлежащую матери Игоря Шишкина дачу, примерно так же провели время. Бояршинов подчеркивает, что на всех встречах и тренировках отрабатывалось исключительно отражение нападений — никаких «штурмов» или «атак». Политические вопросы не обсуждались, речи о подготовке преступлений террористической направленности не шло.
Стоит отметить, что и заключивший соглашение со следствием Игорь Шишкин, описывая в своих показаниях выезд на дачу, также отмечает «отсутствие в ходе тренировки отработки каких-либо насильственных действий».
Бояршинов подтвердил, что на двух первых встречах с участием пензенских фигурантов Филинкова не было. С ним его познакомила Аксенова осенью 2016-го, Виктор поучаствовал в паре тренировок на полигоне близ п. Ольгино. Одна была посвящена оказанию первой медпомощи и эвакуации раненых, вторая — защите от нападений VIP-персон по методике частных охранных предприятий. Ни холодного, ни огнестрельного оружия или взрывчатых веществ не использовалось, только макеты автомата.
Что же касается методов «строгой конспирации», к которым следствие относит использование мессенджеров и шифрование переписки, то все это было обычными для него и в прежние годы средствами связи, пояснит Юлий.
Третья встреча с пензенцами и несколькими москвичами состоялась в феврале-марте 2017 г. на съемной питерской квартире. В материалах дела это подается как «всероссийский съезд террористического сообщества «Сеть». Бояршинов же описывает как двух-трехдневную встречу примерно дюжины человек, где говорили обо всем понемногу: от музыки до социальных, экологических и антифашистских мероприятий. Филинков там был, но Юлий не помнит, чтобы тот выступал с докладом, проявлял инициативу, брал на себя какие-то обязательства по дальнейшим действиям.
Кто был организатором встречи, кем велся протокол (среди вещдоков есть распечатка файла «Протокол съезда»), Бояршинов не знает. Утверждать, присутствовал ли Филинков постоянно или отлучался, не может — поскольку сам то приходил, то уходил. «Свод Сети», насколько он помнит, тоже обсуждался. При этом кто-то из присутствующих говорил, что надо активно готовиться к отражению возможных насильственных действий при обострении ситуации в стране, а кто-то выступал за то, чтобы «самим провоцировать какие-то действия», не очень уверенно припоминал Юлий.
И только внимательно ознакомившись с представленным следователем вариантом «Свода Сети» Бояршинов «обнаружил, что предлагается создавать боевые ячейки и воздействовать на органы власти». «Я не разделял и не разделяю идеологию терроризма и сожалею, что попал в такое сообщество», — добавляет он.
При этом Бояршинов не смог разъяснить, кого считает автором данного документа, как его содержание оценивалось тем или иным нынешним «подельником», поддерживалось ли кем-то конкретно.
Слушания по делу «Сети» продолжаются в Санкт-Петербурге 11 апреля.
