Как в суде разваливается дело «украинских националистов» Клыха и Карпюка

11 мая состоятся прения сторон по делу Карпюка и Клыха — граждан Украины, которых обвиняют в военных действиях на стороне чеченских боевиков 20 лет назад. В процессе участвуют присяжные и отсутствуют обвиняемые: после нескольких заседаний судья удалил их за нарушение порядка в зале суда.

Карпюка и Клыха обвиняют в том, что в декабре 1994 года они создали «вооруженную банду ''Викинг''», которая состояла из членов УНА-АНСО и участвовала в новогоднем штурме Грозного. Согласно обвинительному заключению, члены банды убили 30 военнослужащих российской армии и совершили покушение на убийство еще 13 человек.

Обвинение строится на показаниях члена УНА-УНСО Александра Малофеева, который рассказал следствию, как вместе с Карпюком, Клыхом, Арсением Яценюком, Дмитрием Ярошем и другими украинскими националистами воевал в Чечне.

Признания под пытками
Дело Малофеева было выделено в отдельное производство, и 29 сентября 2015 года он был осужден на 24,5 года колонии строгого режима за убийство российских военнослужащих в Чечне.

В этом деле есть признательные показания Николая Карпюка и Станислава Клыха, выбитые у них оперативниками под пытками. Обоих обвиняемых почти год держали в одиночных камерах, скрывали от родственников, адвокатов и правозащитников. Когда независимые адвокаты все-таки смогли к ним пробиться, Клых и Карпюк рассказали им о пытках и о том, что они были вынуждены оговорить себя и других.

Выступая перед присяжными в самом начале процесса, Карпюк и Клых отказались от признательных показаний, и заявили, что в 1994 году не были в Чечне и не воевали на стороне чеченских боевиков. Судье Вахитову не понравились чересчур эмоциональное поведение подсудимых, и он удалил их из зала до конца процесса до — «за нарушение порядка в суде».

Марина Дубровина — адвокат Клыха, на состоянии которого сказались пытки и изоляция, — просила о проведении ему судебно-психиатрической экспертизы. Экспертиза была проведена и показала, что он вменяем. Уже после экспертизы Дубровина получила информацию о том, что ее подзащитному в СИЗО дают успокоительные лекарства, но какие — адвокату не сообщили.

Алиби
Мама Клыха Тамара Ивановна приехала в Грозный давать показания по делу сына. Она рассказала присяжным, что он не был в Чечне в конце 1994 года. Клых тогда учился в университете, и сохранилась зачетная книжка, которая показывает, что в период с 28 по 30 декабря 1994 года он сдавал зачеты. Клых действительно недолгое время состоял в УНА-УНСО и участвовал в нескольких националистических акциях, но вышел из организации, испугавшись ее радикальности. Новый 1995 год Клых встречал вместе с родителями, был он с ними и на Рождество, уехал в Москву в середине января, рассказывала Тамара Ивановна Клых присяжным. На свидание к сыну в СИЗО она так и не попала: сразу же после дачи показаний ей пришлось уехать — представители украинского консульства опасались провокаций по отношению к свидетелям с Украины.

Вместе с мамой Клыха на процесс из Киева приехала украинская журналистка и правозащитница Мария Томак. Она опросила и засняла на видео свидетельства десятков людей, которые хорошо знают Николая Карпюка и помнят, чем он занимался в конце декабря 1994-го — январе 1995 года: он находился в Ровненской области и ухаживал за умирающей матерью.

Судья не разрешил Томак представить присяжным и приобщить к материалам дела эти видеоопросы. Он лишь разрешил журналистке рассказать присяжным об организации УНА-УНСО.

Фальсификация и некомпетентность
Еще одним свидетелем защиты стал председатель Правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов. Он проанализировал обвинительное заключение по делу Карпюка и Клыха и пришел к выводу, что оно полностью сфальсифицировано.

К тому же заключение написано некомпетентными людьми, которые считают, что в суде все «проскочит», констатировал Черкасов. Например, в самом начале обвинительного заключения встречаем такую формулировку:

«В связи с созданием на территории Чеченской Республики Российской Федерации в период с 1991 года устойчивых вооруженных групп (банд) с целью ее насильственного отторжения от России и образования на ее территории независимого Исламского государства…»

Комментарий Александра Черкасова: «Само возникновение названия ''Исламское государство'' относится к середине нулевых годов, а на Северный Кавказ это образование проникло лишь с конца 2014 года, — как раз в тот период, когда расследовалось уголовное дело и формировалось обвинительное заключение в отношении украинцев, по версии следствия, воевавших в Чечне. Другое исламистское объединение — ''Имарат Кавказ'' — было создано лишь восемь лет назад, в октябре 2007-го. До того, с конца 1993-го, это было сепаратистское образование — ''Чеченская республика Ичкерия''. Введение элементов шариата тут началось с середины 1996-го. Ранее же, в том числе и в конце 1994-го — начале 1995 года, — а именно события этого периода времени расследованы в рамках уголовного дела, — речь шла о светском сепаратистском движении. Однако эти, равно как и другие аспекты реальности середины 90-х, следователям, видимо, незнакомы и неинтересны».

Черкасов ставит под сомнение и саму фабулу обвинения: следствие утверждает, что 30 российских военных были убиты украинскими националистами, в частности, Карпюком и Клыхом, в Грозном — в районе площади Минутка. Этому факту нет никаких доказательств, указывает Черкасов, и это чистый вымысел следствия:

«Чеченская сторона в начале января 1995 года была всячески заинтересована в демонстрации высокого уровня потерь федеральных сил. В итоге многие тела были засняты с разных ракурсов многими операторами.

Подобные фотоснимки есть из центра города, из окрестностей Рескома и железнодорожного вокзала, — но не с площади Минутка.

В кварталах между Минуткой и рекой Сунжа ничего подобного, видимо, тоже не было; ни съемочная группа ВВС-24, ни группа нижегородских правозащитников, побывавших здесь в начале-середине января, ни о чем подобном не сообщали. Поэтому изложенная в обвинительном заключении история с группой российских военнослужащих, погибших и плененных на площади Минутка, выглядит весьма неправдоподобно».

Анализ обвинительного заключения, проведенный Александром Черкасовым, показывает полную несостоятельность следствия.

Важная деталь: согласно обвинению, Карпюк и Клых были вооружены автоматом Калашникова калибра 5.45 мм и снайперской винтовкой калибра 7.62 мм.

Между тем, в обвинительном заключении указаны следующие причины смерти тех, кто погиб якобы от огня оснащенной аналогичным вооружением банды, в которую входили Карпюк и Клых: «Минно-взрывная травма с грубыми повреждениями туловища и конечностей»; «термическая травма с разрушением тела пламенем»; «огнестрельное, проникающее пулевое ранение головы», «взрывная травма с множественными осколочными ранениями грудной клетки, живота и конечностей».

«Непонятно, какое отношение к этим смертям имеет Николай Карпюк, Станислав Клых и прочие ''члены банды'', которые, согласно версии следствия, были в этом боестолкновении вооружены легким стрелковым оружием — автоматами и снайперскими винтовками», — заключает Черкасов.

Почему судья отложил прения
Процесс начался в октябре, идет с перерывами уже восемь месяцев, что очень долго по меркам суда присяжных. Судья Ваха Исмаилов постоянно делает замечания адвокатам Марине Дубровиной (защитник Станислава Клыха), Докке Ицлаеву (защитник Николая Карпюка). Накануне прений, несмотря на возражения Дубровиной и Ицлаева, он выбрал подсудимым адвокатов по назначению. А когда 4 мая, в день прений, эти адвокаты в суд не явились, судья перенес прения на следующий день и обратился в местную адвокатскую палату, чтобы на суд прислали двух новых адвокатов. Но что-то пошло не так, и упорное желание председателя суда заменить адвокатов не увенчалось успехом.

5 мая он и сам неожиданно отказался от этой идеи: то ли в местной палате адвокатов не нашлось желающих вступать в дело, где уже есть адвокаты по соглашению, которыми довольны сами подсудимые. То ли кто-то сверху попросил судью Вахитова «прекратить истерику».

5 мая судья перенес дату прений на 11 мая и об адвокатах по назначению уже не упоминал.

И все же попытка заменить адвокатов в самом конце процесса — беспрецедентна. Она свидетельствует о том, что процесс прошел не так гладко, как это хотелось бы суду, и у судьи нет 100-процентной уверенности, что вердикт будет обвинительным.

Суд присяжных устроен таким образом, что не все доказательства сразу оглашают перед присяжными: сначала их предъявляют судье, и тот решает, можно ли их показать коллегии или нет.

Но уже во время прений судье сложно контролировать защиту, и адвокаты могут предъявить присяжным те доказательства, которые полностью разрушат картину, сконструированную обвинением. Вероятно, поэтому судья Вахитов так занервничал к концу процесса.

В последние недели нервничал не только судья, но и прокуроры. 15 апреля они заявили суду беспрецедентное ходатайство: попросили признать недопустимыми доказательствами все видеоматериалы дела, скачанные из интернета.

В частности, речь идет о видеоролике, где Александр Малофеев — главный свидетель обвинения — допрашивает пленного капитана Мычко в 1995 году в Чечне. По мнению адвокатов защиты, таким образом прокуроры пытались «спасти версию обвинения о том, что Малофеев участвовал в чеченских событиях. На одном из заседаний защита огласила показания бывшей супруги Малофеева, которая не признала его на этих видео».

Прокуроры боятся, что и присяжные, которые видели Малофеева в суде, не опознают его на видео, и тогда несостоятельность обвинения станет очевидной и для них.

В прениях — на финальной стадии процесса — начнется настоящая борьба за мнение присяжных.

После выступления прокурора и адвокатов судья представит им список вопросов, и они удалятся в совещательную комнату, чтобы вынести вердикт. Им предстоит решить, виновны ли Карпюк и Клых в бандитизме и убийстве российских военных.

Перенос прений на 11 мая можно было бы объяснить тем, что судья решил дать присяжным отдохнуть в праздники, если бы не тревога за то, что кураторы «украинского дела» могут попытаться «поработать» с «судьями народа», склонив их к обвинительному вердикту, как это часто бывало на разных резонансных процессах.

«Открытая Россия»