Автор расследования о беспределе в Чечне: Жители – заложники власти Кадырова

Ранее Sobesednik.ru писал, что МВД Чечни не подтвердило факт оцепления села Кенхи в Шаройском районе республики. Село Кенхи стало известно после того, как его житель Рамазан Джалалдинов пожаловался Владимиру Путину на действия местных чиновников. После жалобы дом Джалалдинова сожгли неизвестные, а его семью изгнали из Чечни. Сам Джалалдинов вынужден скрываться от преследования в Дагестане. Sobesednik.ru обсудил с известной журналисткой, специальным корреспондентом «Новой газеты» Еленой Милашиной, что грозит селу Кенхи после громкой истории с Джалалдиновым и как будут складываться отношения России с Кавказом.

— Елена, в чем, на ваш взгляд, суть истории с жалобой Рамазана Джалалдинова и последующим сожжением его дома? — Джалалдинов критикует чеченскую власть и говорит о том, что все компенсации, которые положены жителям села (и я могу больше сказать — жителям Шаройского района) не доходят до жителей. Они распределяются странным образом. Хотя из российского бюджета деньги на развитие и восстановление этого района поступают аж с 2001 года. И немалые средства, которые расходуются таким образом, что до жителей это не доходит.

— А с чем связано, что выделены деньги на восстановление именно этого района?

— Это горный район. Село Кенхи — самое большое в этом районе. В нем с 2002 года было три наводнения, которые нанесли еще большие разрушения, чем во время войны. Людям положены большие компенсации. Они до людей, видимо, не дошли. Рамазан Джаладинов в своем видео показал, в каких условиях живут люди. Очень многие вынуждены были оттуда уехать, так как не дождались компенсации и не могут восстановить свои дома. Им негде жить, поэтому они выехали в Дагестан, где живут аварцы.  Мы все привыкли видеть восстановленную Чечню с небоскребами, дорогами и грандиозными зданиями. Но это равнинная Чечня. А горная Чечня находится в очень плохом состоянии. Ее восстановление практически не идет, несмотря на то, что выделяются большие средства на это. Шаройский район — самый запущенный. До него даже нет общественного транспорта. Уже не говоря о качестве дорог и наличии врачей.

— Чем эта ситуация уникальна в нынешней Чечне?

— Сама практика «откатов» и того, что денежные выплаты не доходят до населения, на мой взгляд, характерна для всей Чечни. Сами чеченцы об этом не говорят. Они боятся. А село Кенхи населяют аварцы. Это народ, который живет в Дагестане. Кенхи было заселено аварцами в 1944 году. Аварцы чувствуют себя более свободными.

Практика публичных унижений

— То есть это не первый случай жалоб от жителей села?

— Рамазан Джалалдинов очень давно жалуется. С 2002 года, когда случилось самое большое наводнение, в котором пострадал его дом. Он жалуется во все инстанции. Его регулярно за это наказывали, пытались посадить. У него к президенту Путину, по-моему, 20 обращений. Последнее обращение было услышано. Из-за этого и началось преследование. Он вынужденно выехал в Дагестан после этого обращения. Он не может вернуться домой, потому что за ним охотятся в Чечне и в Дагестане. Его не могут поймать, потому что его защищает аварская общественность в Дагестане. Его не могут задержать и заставить извиниться перед Рамзаном Кадыровым по телевизору и сказать, что он ошибся.

— Именно это недавно сделали с председателем Верховного суда Чечни?

— Это практика публичных унижений. Даже председателя Верховного суда Чечни заставили сказать, что он неправ. Он извинился перед Рамзаном Ахматовичем за то, что выполнял свою профессиональную деятельность. на мой взгляд, это явное давление на суд. Если председателя суда заставили признать вину при ее отсутствии, то что могут сделать с обычным жителем? Его [Джалалдинова] семью фактически депортировали. А дом сожгли — что интересно, точно так же, как дома тех, кто напал 9 мая на КПП в Грозном. То есть Рамазана Джалалдинова приравняли к террористам. Видимо, те, кто жалуются на власть, в глазах чеченской власти — террористы.

— Елена, вы давно занимаетесь этой темой. Практика с сожжением домов давно применяется в Чечне?

— Такая практика существует в Чечне с 2002 года. О ней очень много писал правозащитный центр «Мемориал», Наталья Эстемирова, когда была еще жива. Мы работали над этой темой. Но тогда она особого резонанса не получила. Это явный принцип коллективной ответственности, который практикуется в Чечне для подавления местного населения. Дома сжигаются постоянно.

— А был ли еще какой-нибудь громкий случай сожжения домов?

— Самый известный случай — когда сожгли дома родственников тех, кого подозревали в участии в нападении на Грозный в 2014 году. Следствие по этому дело до сих пор идет, до сих пор непонятно, кто нападавшие. Среди сожженных домов были дома тех, кто вообще никак не причастен к нападению на Грозный. Дома были сожжены без разбирательства. Мы вместе с правозащитниками подняли шум. Эта ситуация дошла до президента Путина.

— И какова была реакция Путина?

— Он, как всегда, сказал о том, что никому не позволено нарушать федеральные законы. Но дома продолжили сжигать. Видимо, Владимир Владимирович имел в виду, что большинству людей не положено нарушать законы, а Рамзану Ахматовичу можно. Теперь вот сожжен дом Джалалдинова. Причем изначально пресс-секретарь Кадырова отрицал сам факт поджога. А потом все-таки признал факт поджога, сказав, что сам Джалалдинов поджёг свой дом. Рамазан Джалалдинов находится в Дагестане. Я могу это доказать. Он не приезжал в Чечню, потому что это смертельно опасно. Если он приедет, то его убьют. Он позволил себе то, что мало кто может из простых граждан позволить.

— А в селе Кенхи Джалалдинова поддерживают? — В селе все признают факт того, что Джалалдинов прав. Есть документальные доказательства. Я разговаривала с жителями села и расспрашивала их, какие компенсации они получали, были ли откаты, кто за этим стоит.

— И что выяснилось?

— Жители говорят, что за этим стоят главы местных сельских и районных администраций, сотрудники этих администраций и полиции, которые организовали схему, при которой основные деньги, выделенные на компенсации, уходили им. Эта схема была придумана еще до Рамзана Кадырова. Ни прокуратура, ни ФСБ, ни Следственный комитет, которые прекрасно в курсе ситуации, не доводили до конца ни одну проверку по жалобам жителей. Джалалдинов рассказал только малую часть того, что происходит в Шаройском районе. Речь идет об огромных деньгах.

— Почему именно он решился рассказать обо всем?

— Он очень смелый человек. В войну и село, и район выжили только благодаря ему. Несмотря на военные действия, он сумел снабжать район продуктами питания. Село было блокировано долгие месяцы. В него невозможно было въехать, ввезти продукты питания, лекарства. После того, как он пострадал от наводнения, он начал жаловаться. Россия теряет Кавказ?

— Как вы думаете, чем закончится вся эта история?

— Тем, чем заканчиваются все чеченские истории. Федеральный центр закроет глаза на все нарушения закона. Рамазана Джалалдинова смогут защитить в Дагестане представители аварской диаспоры. Его семье сейчас оказывают помощь. Была надежда на разрешение ситуации, когда Кадыров приехал в район и увидел, что там все плохо. Он пообещал, что 2016 год станет годом Шаройского района, что все будет восстановлено. Но вместо строительной техники приехали БТР с чеченскими военными. Я думаю, что село Кенхи окончательно «зачистят» (оттуда люди и так выезжают), Шаройский район загнется, там ничего не будет.

— Жители других регионов Чечни, глядя на все это, могут разочароваться в Рамзане Кадырове. Как же его имидж?

— А вы думаете, что они им очарованы? Я-то знаю мнение жителей Чечни. Люди поставлены в условия, когда им некуда жаловаться и с ними могут сделать все, что угодно. Никто не отреагирует на их жалобы. Максимум журналисты напишут. Все молчат и терпят. По моему убеждению, власть в Чечне построена на тоталитарном угнетении всех и вся и на лжи, а все эти небоскребы и дороги в Чечне сделаны за счет людей и не для людей, жители Чечни — заложники этой власти.

— Почему федеральный центр ничего не делает в таком случае?

— Их устраивает эта модель. Рамзан Кадыров, по их мнению, выполняет свои функции. Чечня — спокойный регион. Никто не шумит, не требует независимости. Региональная политика должна быть очень точной, выверенной, предсказывающей все ситуации проблемные. В данном случае она силовая. Она может привести к тому, что в будущем у нас будет очередной внутрироссийский конфликт с Чечней и с Кавказом. На мой взгляд, мы теряем Кавказ. Центр, видимо, заботит только то, что сейчас происходит. А дальше хоть потоп.

— Елена, как вы считаете, сможет ли Рамазан Джалалдинов стать неким символом сопротивления власти для чеченцев?

— Конечно, нет. Он смелый человек. Многие восхищаются его мужеством. Но один человек не может решить эту ситуацию. Это политическая ситуация. Должно измениться отношение федерального центра к чеченской власти. Джалалдинов не будет символом сопротивления, потому что нет других людей, которые готовы сопротивляться, — заключила Елена Милашина в беседе с корреспондентом Sobesednik.ru.

Источник: http://sobesednik.ru/obshchestvo/20160518-avtor-rassledovaniya-o-bespredele-v-chechne-zhiteli-zalozh