Плохой мир лучше доброй ссоры

Двадцать лет назад, 6 августа 1996 года, чеченские отряды вошли в Грозный. Начался последний акт первого действия трагедии — первой чеченской войны. 14 августа генерал Лебедь первый раз прилетел в Чечню, 22 августа были переговоры и соглашение в Новых Атагах, 31 августа — Хасавюртовский мир.

Сейчас об этом пишут немного — все больше те чеченцы, что помнят 1996 год. В остальной России как-то не очень вспоминают, — как будто забыли, что мир, даже плохой, лучше доброй ссоры.

А зря не вспоминают. Вдруг удастся понять что-то важное для сегодняшней жизни?

Вопросов-то много.

Как немногочисленным чеченским отрядам удалось это сделать? Общая численность российской объединенной группировки составляла около 20 тысяч человек, а чеченцев было около 800. То есть должно было быть — около 300 из них были разоружены в Урус-Мартане пророссийской «оппозицией», они сумели перевооружиться и таки вошли в Грозный числа восьмого. Но все равно в завязавшихся боях российское численное превосходство было не просто подавляющим — абсолютным.

Так в чем же дело? Я не буду говорить о правоте одних и неправоте других, о преступном характере войны. Только о простых, понятных любому, даже стопроцентному «патриоту», вещах.

Во-первых, врать не надо.

Ведь, согласно реляциям военных об успешных боевых действиях, начатых в десятых числа июля — сразу после подведения итогов второго тура президентских выборов, где Ельцин победил, — согласно этим докладам, в начале августа чеченские отряды как раз были окружены в Шатойском районе, в горах на юге, и их успешно добивали. Откуда им было взяться в Грозном?

Во-вторых, трусить не надо.

Дело в том, что на 9 августа была назначена кенгуризация… то есть инаугурация избранного президента Ельцина. И до этого замечательного события никто из сидевших в Ханкале генералов, похоже, не смел побеспокоить старшее начальство дурными вестями. А за те четыре дня — с 6 по 9 августа — чеченские отряды не просто укрепились в городе.

И их было уже не восемьсот. Многие из тех, кто спрятал оружие «на всякий случай», достали его и примкнули к победителям. Численность отрядов, которыми командовал Аслан Масхадов, выросла в несколько раз — тысяч до пяти штыков.

И, в-третьих, не надо продвигать в начальство самых исполнительных. Лучше бы умных. 31 декабря 1994 года, в ходе «новогоднего» штурма Грозного была практически полностью разгромлена группировка генерала Пуликовского. Генерал, исполняя планы старшего начальства — генералов Квашнина и Шевцова, — вводил тогда в город свои силы походными колоннами. Ну, их по большей части пожгли и взяли в плен. В итоге Грозный зимой 1995-го брали генералы Рохлин и Бабичев, действовавшие не по плану начальства, а по-умному. Угадайте, кто из них был старшим начальником в армейской группировке на Ханкале в августе 1996 года? Правильно — Пуликовский! Который опять вводил в город колонны. Которые чеченские отряды опять жгли. Только теперь пленных не брали. Самостоятельного Бабичева в Чечне не было, а строптивый Рохлин вообще был уволен из армии.

Могло быть и «в-четвертых», и «в-пятых». Но пока остановимся.

Что изменилось? Может быть, в России теперь принято говорить правду, в том числе и начальству? В том числе — не боясь побеспокоить начальство в неудобное для него время? Может быть, теперь на повышение идут те, «кто служит делу, а не лицам»?

В том-то и дело…

Из Чечни — напоминание и предупреждение.