Дело Валибагандова в ЕСПЧ: ответили на вопросы суда
«С момента исчезновения брата только Мемориал, с самого начала подключившись к этому делу, все эти годы работал», — такую высокую оценку работы Правозащитного центра дал брат пропавшего в 2013 году Омара Валибагандова.
Вот уже пять лет юристы «Мемориала» помогают дагестанцу Исламу Валибагандову, сначала в ходе расследования исчезновения брата, потом в российских судах, а сейчас — в Европейском суде.
16 ноября 2016 года «Мемориал» обратился в Европейский суд по правам человека. 16 мая 2018 года Европейский суд коммуницировал дело вместе с пятью аналогичными делами. Он также обязал Россию предоставить все материалы дела и ответить на вопросы относительно обстоятельств похищения Омара. 2 ноября 2018 года «Мемориал» отправил обзервации в Европейский суд по правам человека.
Омар Валибагандов пропал 22 августа 2013 года. Утром он уехал на работу и не вернулся. Родственники предприняли собственное расследование. Выяснили, что на следующее после исчезновения утро в Карабудахкентскую центральную больницу из села Ачису поступил звонок с просьбой оказать Омару скорую медицинскую помощь. По словам приехавшего по вызову врача, Омар был ранен и находился в окружении сотрудников полиции и ФСБ. В сопровождении полиции и ФСБ его доставили в больницу. Для проведения лечения сотрудники ФСБ и полиции сняли с Омара наручники. А после того, как доктор достал из бедра Омара пулю, сотрудники ФСБ надели наручники обратно и увели из больницы. С тех пор об Омаре Валибагандове ничего не известно.
Сначала юристы «Мемориала» пытались возбудить уголовное дело. Но в возбуждении дела отказывали, так как была записка, якобы написанная Омаром, что он выстрелил сам в себя, а из больницы ушел добровольно. «Мемориал» долго боролся за проведение почерковедческой экспертизы. Наконец, она была проведена. Результат никого не удивил: записка написана не Омаром.
За три года следствие так и не смогло установить, кто же написал записку. Равно как и не установило окружавших Омара полицейских. Не говоря уже о главных вопросах: куда он делся и кто виноват в его исчезновении. Поэтому в жалобе в ЕСПЧ юристы говорили о нарушении российскими властями статей 2 (право на жизнь), 3 (свобода от пыток и унижающего человеческое достоинство обращения), 5 (незаконное задержание) и 13 (отсутствие эффективных средств правовой защиты) Европейской Конвенции. Отвечая на жалобу, Российское правительство не оспаривало, что государство виновно в пропаже Омара, и что уголовное расследование было неэффективным.
Из предоставленных материалов уголовного дела стало ясно, что следствие сделало всё возможное, чтобы не раскрыть исчезновение Омара. Например, следствие не смогло установить, кто вызвал скорую Омару. Номер принадлежит некой компании ДиК, генерального директора которой даже не искали. Устанавливать, из какого пистолета был ранен Омар, и сравнить с пистолетами, находящимися на вооружение полицейских, не стали. Но и это — не самые вопиющие «просчеты». При осмотре места происшествия, дознаватель нашел гильзу, но решил не приобщать к материалам дела. «Данную гильзу я не изымал, так как по материалу проверки она не была нужна», — заключил он.
«В „Мемориале“ мы работаем для помощи людям, которые сталкиваются с вопиющей несправедливостью, как в деле Ислама Валибагандова», — рассказывает Марина Агальцова, представляющая его в Европейском суде. «Когда пропадает родственник, нужно действовать очень быстро: бить во все колокола, обращаться к юристам, правозащитные организации и СМИ. Тогда еще можно добиться возвращения человека. Мемориал помогает родственникам заставить следствие работать. Помогает и после — когда становится ясно, что, несмотря на все усилия, следствие ведется ни шатко, ни валко. Девиз „Мемориала“ — „за Вашу и нашу свободу“. И жизнь, — добавила бы я к этому».
По делу на российском уровне работали Мурад Магомедов, Сиражутдин Дациев и Галина Тарасова. В ЕСПЧ по делу работали юристы «Мемориала» Марина Агальцова и Дарья Бахарева, а также юристы Европейского центра защиты прав человека (EHRAC, Лондон) Джоан Сойер, Джарлат Клиффорд и Джесс Гаврон.