На правозащитника Хамроева завели уголовное дело о «резиновой квартире»

14 февраля против члена Правозащитного центра «Мемориал», руководителя организации «Ёрдам» («Помощь») Бахрома Хамроева возбудили уголовное дело по статье 322.3 УК РФ (фиктивная постановка на учет иностранного гражданина или лица без гражданства по месту пребывания в жилом помещении в Российской Федерации). Бахром известен своей деятельностью по защите прав выходцев из Центральной Азии.

Ему вменили регистрацию в своей квартире в московском районе Бибирево двоих человек — гражданина Киргизии Валишера Кадирова и гражданина Таджикистана Фируза Рустамова. Бахром продлил их регистрацию в январе 2018 года.

В постановлении о возбуждении уголовного дела указано, что Хамроев действовал «из личной заинтересованности», знал, что они не будут жить по адресу регистрации и тем самым «лишил возможности отдел УФМС России по г. Москве по району Бибирево в СВАО… осуществлять контроль за соблюдением вышеуказанными гражданами миграционного учета и его передвижения на территории РФ».

«Я регистрировал в своей квартире тех людей, которые реально нуждались в помощи и хотели легально находиться в России, никаких денег с них не брал, — говорит Хамроев. — Например, Валишер покинул родину после событий 2010 г. в Оше, его задерживали в России и хотели экстрадировать в 2012 году, но освободили в 2013 году после применения ЕСПЧ 39-го правила, его делом занимается Комитет „Гражданское содействие“, он время от времени жил у меня с 2016 года, а затем съехал.
Власти ставят перед мигрантами обязанность быть зарегистрированными и в то же время наказывают тех людей, которые их регистрируют у себя. Получается замкнутый круг. Власти как будто специально делают невозможной легальную жизнь мигрантов из Центральной Азии в России».

В последние годы давление со стороны властей Бахром ощущал постоянно. В 2016 и 2017 году сотрудники ФСБ проводили в его квартире обыски. Жалоба Хамроева на их незаконные действия рассматривается прокуратурой. В 2010 году Хамроева избил сотрудник ФСБ, в 2011 на него напали неизвестные, устроившие засаду в его подъезде. Ни один из этих инцидентов не был расследован. На телевидении выходили сюжеты с клеветой на Бахрома с использованием кадров скрытой съемки.

12 февраля участковый позвонил Бахрому и спросил, может ли он дать телефоны зарегистрированных у него в квартире выходцев из Центральной Азии, мол, надо проверить, не уехали ли они в Сирию. Бахром дал телефоны двоих — Кадирова и Рустамова, третий недавно вернулся в Узбекистан. Эти двое и стали свидетелями по уголовному делу. Их практически сразу взяли в оборот, получили объяснительные, что в квартире у Бахрома они не живут. В тот же день сообщение о «преступлении» было зарегистрировано в ОМВД по району Бибирево.

13 февраля участковый позвонил Бахрому и попросил зайти в полицию. Там ему сообщили о возбуждении уголовного дела и пригласили утром 14 февраля в отдел на встречу с дознавателем. Перед этим участковый упоминал о контактах полиции с ФСБ по делу Хамроева.

14 февраля Бахром весь день провел в ОМВД со своим адвокатом Тимофеем Широковым. Его допросили в качестве подозреваемого. 15 февраля провели очную ставку со свидетелем Кадировым.

«Вплоть до вечера 14 февраля ситуация была не ясна, Бахрома пригласили в полицию для дачи объяснений, повесток не было, постановление о возбуждении дела вплоть до вечера не было отпечатано, а вручено только 15 февраля», — рассказывает адвокат Широков.

Этому предшествовала интенсивная работа оперативных служб. 12 февраля трое силовиков пришли к Рустамову на работу, в кафе КFC, и потребовали от директора заведения, чтобы его работник обязательно пришел на допрос в полицию. После того, как у Рустамова взяли объяснительную, от него потребовали повторить сказанное на камеру и показать квартиру Бахрома. В случае отказа от сотрудничества угрожали возбудить уголовное дело, а при сотрудничестве — помочь с регистрацией. В некоторых «беседах» участвовали пятеро сотрудников в гражданской одежде.

По адресу, где реально живет второй свидетель, Кадиров, тоже приехали люди с видеокамерой, засняли его жилье.

«Это дело так же нелепо, как известное дело правозащитницы из Обнинска Татьяны Котляр, — говорит руководитель Сети „Миграция и право“ ПЦ „Мемориал“ Светлана Ганнушкина. — Только размах иной: два человека, а не 2 тысячи человек. При этом суть обвинения так же нелепа. Государство требует от лица, ищущего убежища, иметь регистрацию и так называемую „принимающую сторону“. Но это возможно только в том случае, когда есть кто-то, пригласивший мигранта на работу или в гости. Беженца же никто не приглашает. Если государство требует, чтобы он имел регистрацию, то оно обязано само предоставить беженцу адрес, по которому он может зарегистрироваться, а лучше, и жить. Тогда можно требовать, чтобы он всегда был готов через этот адрес связаться с государственными органами, собственно для чего и служит регистрация.

Но такой услуги нет. Поэтому лица, ищущие убежища, участники Госпрограммы добровольного переселения соотечественников в Россию, вынужденные переселенцы регистрируются у „добрых людей“: бескорыстных, как Котляр и Хамроев, или тех, кто эту регистрацию превращает в бизнес.

Закон, по которому намерены судить Бахрома Хамроева, названный народом „законом о резиновых квартирах“, был бы не нужен, если бы государство не ставило в зависимость от регистрации реализацию человеком своего права на убежище и иных прав. Но так уж повелось, что в нашей стране проблемы не решаются — с ними борются. В этой борьбе тумаки получают те, кто пытается компенсировать недостатки законодательства и помочь людям их преодолеть».

«Дело не в „резиновых квартирах“, — считает член Совета ПЦ „Мемориал“ Виталий Пономарев. — Предъявленное обвинение — только повод для расправы с правозащитником, известным своей активной позицией по защите беженцев из Центральной Азии, которым угрожает принудительное возвращение на родину при участии российских спецслужб».