Г. против России (G v Russia), № 2

Заявительница занимала высокую должность в Управлении юстиции в своем регионе. После проведения внешнего аудита в ее управлении была обнаружена растрата средств.

25 февраля 2000 г. в отношении заявительницы было возбуждено уголовное дело, и практически сразу же после этого она была арестована и помещена под стражу. Она была допрошена по делу в качестве подозреваемой и воспользовалась правом не свидетельствовать против себя. Она обратилась с просьбой выпустить ее из-под стражи под залог.

29 февраля 2000 г. следователь отказал в освобождении заявительницы, а 1 марта 2000 г. распорядился об оставлении ее под стражей. Это распоряжение было утверждено заместителем прокурора, который сослался на опасность побега, воспрепятствования установлению истины и оказания влияния на свидетелей (которые были подчиненными заявительницы), а также на серьезность выдвинутых против нее обвинений.

6 марта заявительница обжаловала в суд свое содержание под стражей до суда. Жалоба была рассмотрена судьей 10 марта 2000 г. Заявительница просила об освобождении ввиду плохого состояния здоровья и семейных обязанностей, а также на основании хороших характеристик со своего предыдущего места работы. Однако судья подтвердил законность оставления ее под стражей на основании "доказательств, содержащихся в ее деле". Коллегия по уголовным делам областного суда оставила это решение в силе. Тем временем заявительнице были предъявлены официальные объявления в растрате и злоупотреблении должностными полномочиями.

Заявительница находилась под стражей с 19 апреля 2000 г. до 20 июня 2000 г. на том основании, что она может скрыться от правосудия или оказать давление на свидетелей, находясь на свободе. Жалоба заявительницы на это постановление, в которой утверждалось, что она не может воспрепятствовать ходу следствия, поскольку аудит уже был проведен 13 апреля, была оставлена без удовлетворения. 21 июня областной прокурор распорядился о продлении срока содержания заявительницы под стражей до 10 августа 2000 г.Заявительница вновь обжаловала это решения, сославшись на свое плохое здоровье и на неспособность оказать влияние на ход следствия, которое уже завершилось. Ее жалоба была вновь отклонена.

После очередных продлений срока ее содержания под стражей до суда, заявительница провела в заключении до 6 февраля 2001 г., когда двумя народными заседателями она была признана виновной в растрате, подделке документов и злоупотреблении должностными полномочиями и приговорена к 6,5 годам лишения свободы с конфискацией имущества. 23 мая 2001 г. областной суд оставил приговор в силе, сняв обвинения против заявительницы по трем основаниям в силу истечения срока исковой давности. В сентябре 2002 г. заявительница была выпущена на поруки.

С 28 февраля 2000 г. по 6 февраля 2001 заявительница находилась под стражей в учреждении предварительного заключения. С 28 февраля по 28 мая она содержалась в камере площадью приблизительно в 2 кв. м., в которой находилось 10 заключенных. Камера была сырой и холодной, с бетонным полом и всего одним окном. Все остальные заключенные курили. Пища была скудной и плохого качества.

Заявительница утверждает, что она страдала от сердечных, желудочно-кишечных и гинекологических заболеваний. Медицинский работник в учреждении осматривал ее всего один раз и признал ее здоровой. Последующие просьбы о медицинском обследовании были отклонены руководством учреждения. Заявительница также утверждает, что она не имела надлежащей медицинской помощи, и руководство учреждения забрало ее лекарства. 28 мая 2000 г. заявительница была переведена в меньшую камеру, в которой она находилась вместе с одной другой заключенной.

3 марта 2000 г. следователь распорядился о наложении ареста на квартиру заявительницы до судебного разбирательства. 28 июля 2000 г. заявительница обратилась в суд с заявлением о том, что квартира является единственным жильем, которое имеется в распоряжении ее семьи, и потому не подлежит аресту. 8 августа 2000 г. городской суд вынес решение в пользу заявительницы и отменил арест.

Заявительница утверждает, что условия ее предварительного заключения могут быть приравнены к бесчеловечному и унижающему обращению, которое противоречит ст. 3 Конвенции. Также заявительница утверждает, что подвергалась принудительному труду во время заключения после вынесения приговора в нарушение ст. 4. Она также жалуется на то, что по ст. 5(1) и 5(3) Конвенции не имелось разумных оснований для ее ареста и продления срока ее содержания под стражей, которое продолжалось слишком долго.

Заявительница жалуется, что ее просьбы об освобождении рассматривались в большинстве случаев одними и теми же двумя судьями и по этой причине пересмотр ее предварительного заключения не осуществлялся независимым и беспристрастным судом.

Также заявительница жалуется на то, что в результате временного ареста ее квартиры были нарушены ее права по ст. 1 Протокола 1 к Конвенции.

Наконец, заявительница ссылается на ст. 17 и 18 Конвенции, утверждая, что ее содержание под стражей использовалось властями в качестве средства давления с целью вынудить ее признаться в совершении вменяемых ей преступлений.