Через год это будет не так интересно, потом вообще все забудут

Около семи часов вечера 9 марта 2016 года на машину Сводной мобильной группы (СМГ) «Комитета по предотвращению пыток», возвращавшуюся из Ингушетии в Грозный, напали. Это произошло менее, чем в 500 метрах от КПП на административной границе с Чечней. В арендованном микроавтобусе, кроме его владельца и водителя Башира Плиева, находились пресс-секретарь правозащитной организации Иван Жильцов, юрист Екатерина Ванслова и журналисты — корреспондент норвежского издания Ny Tid Ойстейн Виндстад, Мария Перссон-Лёфгрен со «Шведского радио», Александрина Елагина из New Times, фотограф Михаил Солунин, бывший сотрудник «Коммерсанта» Антон Прусаков и Егор Сковорода из «Медиазоны». Все они приехали на Северный Кавказ по приглашению «Комитета», чтобы встретиться с местными жителями, пострадавшими от произвола силовиков и готовыми говорить об этом с прессой.

Примерно в 19:13 микроавтобус заблокировали легковые машины. Около 15–20 молодых людей в масках и с палками в руках стали бить стекла и кричать «Выходите, вы террористы!». Нападавшие выволокли журналистов и правозащитников из автобуса, отогнали их к отбойнику и уложили в кювет ударами деревянных палок. Микроавтобус боевики сожгли. Когда они скрылись, пострадавшие остались на обочине трассы в районе станицы Орджоникидзевская.

Почти все вещи участников пресс-тура остались в автомобиле; возможно, часть вещей оказалась похищена — эксперты позже не нашли в машине никаких следов сгоревшей техники. Кроме того, Иван Жильцов вскоре заметил, что его почту пытались взломать, как он предполагает — с его ноутбука или планшета, потерянных в суматохе того вечера.

Поскольку неподалеку от места нападения находился контрольно-пропускной пункт «Кавказ», к журналистам быстро приехали полицейские. Пострадавших отвезли в отдел полиции по Сунженскому району, они написали заявления. Башира Плиева, Марию Перссон-Лёфгрен, Ойстейна Виндстада и Екатерину Ванслову госпитализировали с травмами головы и сотрясениями разной степени тяжести. Кроме того, Александрина Елагина получила серьезную травму ноги — отслоение кости, а Ивану Жильцову разбили нос.

Водитель микроавтобуса получил самые серьезные повреждения — медики диагностировали у Плиева сотрясение мозга, множественные ушибы головы и туловища, переломы руки и ноги. Он назвал полицейским номер машины нападавших, и только после этого они объявили план «Перехват».

Как отмечали правозащитники, Плиев до последнего пытался не впустить в микроавтобус агрессивную толпу, отказывался открыть двери и призывал боевиков одуматься.

Егору Сковороде во время нападения удалось записать происходящее на диктофон. Переводчик, прослушав эту запись, заключил, что напавшие разговаривали между собой на чеченском. Например, когда пассажиров микроавтобуса заставляют ложиться в кювет, слышны фразы на чеченском: «Не бейте, не бейте» и «Отбирайте телефоны, телефоны отбирайте».

8 и 9 марта правозащитники и журналисты замечали слежку за машиной СМГ. В первый день пресс-тура они отправились в Ингушетию на встречу с заявителями «Комитета». «За нами следил автомобиль, затем он отстал. Потом за нами демонстративно проследовал черный, полностью тонированный Mercedes», — рассказывал Сковорода. В день нападения за микроавтобусом следовала серебристая «Лада-Приора» с номером В504АТ95, в которой сидели двое мужчин — у одного из них в руках была рация.

Погром в штаб-квартире правозащитников в Карабулаке

Через три часа после нападения на микроавтобус в ингушском Карабулаке неизвестные в камуфляже и масках атаковали штаб-квартиру СМГ. Судя по записям с камер наблюдения, они были вооружены ножами, а также, предположительно, имели при себе пистолеты и укороченный автомат. Люди в камуфляже приехали на пяти машинах. Один из них сбил камеру наблюдения над дверью квартиры, другой проник внутрь и стал открывать металлическую дверь, чтобы впустить своих сообщников. Члены СМГ наблюдали за происходящим в их офисе через камеры наблюдения, установленные на доме и в квартире, пока их не вывели из строя. После инцидента пропала вся техника правозащитников.

Нападение на Игоря Каляпина в Грозном

16 марта 2016 года в Грозном напали на главу «Комитета по предотвращению пыток», члена Совета по правам человека при президенте Игоря Каляпина. Сначала администратор отеля «Грозный-сити» в сопровождении полицейских выселил его из гостиницы, в которой правозащитник снял номер. После этого у входа в отель около 15 молодых людей крепкого телосложения и в масках забросали Каляпина яйцами, мукой и зеленкой. Напавшие скрылись, а приехавшие на место сотрудники полиции не стали их искать. В тот же день в эфир ЧГТРК «Грозный» вышел сюжет «Правда о пятой колонне», авторы которого называли Каляпина «иностранным агентом».

В отеле Каляпин собирался встретиться с журналистами. О намерении провести в Грозном пресс-конференцию, посвященную нападению на правозащитников и их гостей, он сообщил еще 11 марта, однако позже уточнил, что мероприятие может не состояться: московская пресса боится ехать в столицу Чечни.

Официально. Первая реакция

В сообщении МВД Ингушетии, опубликованном 9 марта в 22:00, говорилось только, что в Сунженском районе «неизвестными был остановлен пассажирский микроавтобус», а затем «злоумышленники напали на пассажиров и повредили транспортное средство, после чего скрылись с места происшествия». Род деятельности пострадавших в релизе не был указан.

Руководитель республиканского главка Александр Трофимов выехал на место нападения и лично возглавил следственную группу. Председатель Совета по правам человека Михаил Федотов рассказал, что глава Ингушетии также «подключился» к расследованию.

Расследовать инцидент в Ингушетии российские власти в тот же день призвала международная организация «Репортеры без границ». Вскоре с таким же призывом выступила представитель ОБСЕ по свободе прессы Дуня Миятович.

Секретарь совета безопасности Ингушетии Ахмед Дзейтов, комментируя случившееся «Кавказскому узлу», говорил, что на автобус СМГ напали на дороге в поле, где нет камер видеонаблюдения. «Это прямо на выезде из станицы Орджоникидзевская, где стоял пост „Кавказ“. Там пустырь, голое место, поле. Никаких камер видеонаблюдения нет», — сказал Дзейтов. Позже выяснится, что камеры на посту все же были.

Уже ночью МВД Ингушетии возбудило уголовное дело по части 2 статьи 213 УК (хулиганство) и статье 167 УК (умышленное уничтожение имущества). 12 марта к этим статьям добавили часть 2 статьи 162 УК (разбой с целью хищения чужого имущества, совершенный группой лиц с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия). Только 30 марта СК возбудил дело по части 3 статьи 144 УК — воспрепятствование журналистской деятельности, соединенное с насилием над журналистами, повреждением или уничтожением их имущества. Пока пострадавшие оставались в Ингушетии, им предоставили госзащиту.

10 марта с утра до позднего вечера в Москве на Новой площади у администрации президента журналисты проводили одиночные пикеты в поддержку избитых коллег.

Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков днем 10 марта назвалнападение на СМГ и журналистов «абсолютно возмутительным». «Это абсолютное хулиганство, насколько мы понимаем, опасности была подвергнута жизнь этих людей. Это абсолютно неприемлемо, — сказал он. — Безусловно, президенту все необходимые доклады были сделаны, но пока я не располагаю информацией, какие именно указания давались». Песков добавил, что в Кремле от правоохранительных органов Ингушетии ожидают «самых действенных мер».

Чуть позже Владимир Путин поручил МВД расследовать нападение — установить все обстоятельства случившегося и дать им правовую оценку.

Глава МВД Владимир Колокольцев, в свою очередь, дал руководителю управления министерства по Северно-Кавказскому федеральному округу Сергею Ченкину и министру внутренних дел Ингушетии Александру Трофимову поручение принять «исчерпывающие меры» по расследованию происшествия.

В то же время уполномоченный по правам человека в Чечне Нурди Нухажиев предположил, что к организации нападения на автобус «Комитета по предотвращению пыток» причастен сам Игорь Каляпин: «Это уже спланированная акция. 50 на 50. Часть Каляпина, часть третьих сил». На уточняющий вопрос журналиста «Дождя», обвиняет ли омбудсмен Каляпина, тот ответил: «Я его не обвиняю, я говорю, что это его почерк».

Глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров старался не упоминать Чечню в контексте случившегося, но, комментируя ситуацию телеканалу «Настоящее время» все же заговорил о соседнем регионе. «Я бы не связывал эту ситуацию с какими-то республиками. Но вопросы по нападению вы задавайте также в соседнюю республику», — сказал он. При этом Евкуров подчеркнул, что расследовать нападение — «дело чести для правоохранительных органов».

11 марта, на следующий день после поручений президента и главы МВД, в отель «Грозный-сити» не пустили следователя и сотрудников МВД Ингушетии, которые собирались осмотреть номера журналистов. Персонал гостиницы не убедили ни расписки потерпевших, которые разрешили сотрудникам МВД открыть их комнаты, а юристу Екатерине Вансловой — забрать их вещи, ни присутствие чеченских полицейских, сопровождавших ингушских коллег. Директор отеля разрешил Вансловой забрать только свои вещи. После этого юрист обнаружила, что ее ноутбук, остававшийся в номере, не включается.

После шума

Через полгода после нападения, в сентябре 2016-го, «Комитет по предотвращению пыток» направил жалобу на неэффективную работу следователей главе СК, генпрокурору и министру внутренних дел.

Видеозаписи с камер поста «Кавказ» при въезде в Чечню, расположенного примерно в 500 метрах от места нападения, был запрошены лишь через месяц после инцидента — 8 апреля, указывали правозащитники, отмечая, что следователи отказывались знакомить потерпевших с материалами дела.

Дело о погроме в квартире СМГ в Карабулаке к тому времени было приостановлено, поскольку следователи так и не установили личности преступников. Правозащитники обратили внимание на слова главы Ингушетии Евкурова, который в августе 2016 года в интревью назвалпоявление людей в камуфляже и масках в штаб-квартире правозащитников «обыском» и «досмотром»: «Нет никакого нападения. Есть обыск в квартире, по информации. Не буду говорить вам, какая была изначальная информация, для чего она была. Есть обыск и досмотр квартиры».

Дело о нападении на Каляпина заводить не стали. Всего глава «Комитета» получил восемь отказов в возбуждении дела; первый вынесли уже через десять дней после происшествия в Грозном.

В декабре правозащитники получили ответ на свою жалобу. В СК сообщали, что следствие находится в активной стадии: проведены более 25 экспертиз, допрошены более 150 свидетелей, а также потерпевшие, определены вещдоки, составлен план мероприятий по раскрытию преступления. Что касается видеозаписей, то следователь еще 12 марта приезжал на КПП «Кавказ», но, допросив полицейских, узнал, что установленные там камеры не работают с января 2016 года, а видеорегистратор на посту неисправен и отправлен в ремонт. В связи с этим ингушские следователи направили чеченским коллегам поручение допросить всех полицейских, которые дежурили на КПП 9 марта.

15 февраля 2017 года, спустя почти год после нападения на автобус, в управлении Следственного комитета по Ингушетии адвокату Андрею Сабинину сообщили, что расследование дела приостановлено «в связи с неустановлением лиц». Это решение утвердило руководство республиканского управления СК.

При этом 21 февраля министр иностранных дел Сергей Лавров, отвечая на вопрос шведской журналистки Марии Перссон-Лёфгрен, пострадавшей во время нападения на автобус, сказал, что следствие продолжается. «Смею вас заверить, что расследование не было приостановлено. Сразу после того, как [появилась] новость о том, что на группу журналистов совершено нападение, Москва, в том числе Кремль, сделала очень жесткое заявление о неприемлемости подобного рода правонарушений. Расследование было начато, и оно не прекращено», — утверждал Лавров на совместной пресс-конференции с главой МИД Швеции.

Лавров также принес официальные извинения журналистке за случившееся с ней в Ингушетии. Министр подчеркнул, что российские власти «уделяют особое внимание обеспечению безопасности деятельности журналистов, где бы они ни работали». «Следствие ведут очень опытные эксперты-криминалисты, и мы надеемся, что виновные будут установлены и понесут заслуженное наказание», — добавил Лавров.

Ни одному из российских граждан, пострадавших в Ингушетии, официальных извинений чиновники не принесли.

Игорь Каляпин рассказал «Медиазоне», что о приостановке расследования следователь сообщил юристам только устно, не предъявив соответствующего постановления. «Я думаю, что после выступления Лаврова мы таких документов и не получим. Я думаю, что они сейчас это дело возобновят, а постановление о приостановлении этого дела просто уничтожат, сделают вид, что его не было, — полагает руководитель „Комитета по предотвращению пыток“. — При всем при этом я абсолютно уверен, что через месяц, через два они его приостановят».

События прошлого марта сделали работу СМГ в Чечне еще сложнее, признает Каляпин: многие из обратившихся за помощью местных жителей отказались продолжить сотрудничество с правозащитниками.

«Люди просто боятся. У нас там осталось буквально несколько человек, над делами которых мы продолжаем работать, — говорит Каляпин. — Если к нам кто-то обратится, мы готовы любое дело любого человека из Чеченской республики принять к производству. Все, что мы раньше делали, все то же самое мы делаем сейчас. Просто люди после этого нападения — и на группу, и на меня -[люди в Чечне] окончательно испугались и перестали верить, что мы можем защитить их, если не в состоянии защитить себя».

Правозащитник не удивлен, что, несмотря на поручения президента, расследование нападения пробуксовывает. «Сколько было политических убийств — и давалось поручение разобраться, установить [виновных], и все это благополучно было забыто. Десятки примеров с убийствами журналистов и правозащитников — и в Чечне, и не только в Чечне. Администрация каким-то образом должна была на это реагировать. И вот, такая реакция была. А дальше они рассуждают по логике, что через год это будет не так интересно, через два — еще менее интересно. Потом вообще все забудут», — подводит итог Каляпин.

Источник - Медиазона