Они хотят превратить трагедию в статистику
Председатель правозащитного центра «Мемориал» — о том, как чекисты сделали правозащитников иноагентами и заставляют их выплатить гигантские штрафы
С начала года на правозащитный центр «Мемориал» и «Международный Мемориал» было составлено 20 протоколов, все — за нарушение закона об «иностранных агентах». Чиновники Роскомнадзора не нашли маркировки «иностранного агента» на публикациях «Мемориала». За последние месяцы «Мемориал» уже оштрафовали на 1,4 млн рублей, причем рассмотрено только шесть протоколов.
Параллельно в августе, после плановой экспедиции волонтеров пермского «Мемориала» к кладбищу, где похоронены жертвы политических репрессий, сотрудники МВД возбудили два уголовных дела. Одно — по статье 260 УК (незаконная рубка лесных насаждений), другое — по статье 322.2 УК (фиктивная постановка на учет иностранного гражданина). Волонтеры «Мемориала» проходят по делу свидетелями.
Преследования правозащитных организаций в последнее время участились: 10 октября за отсутствие маркировки оштрафовали на 650 тысяч рублей неправительственную организацию «Общественный вердикт», 1 ноября за нарушение того же закона ликвидировали движение «За права человека».
Председатель совета правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов рассказал «Новой газете», как начиналось преследование НКО в России и во что оно вылилось сегодня.
Неизвестные сделали надпись на здании правозащитного центра «Мемориал» в Москве. Фото: Сергей Карпов / ТАСС
— Проблемы у «Мемориала» начались в 2005–2006 годах — началась первая волна гонений на неправительственные организации, когда ужесточились правила регистрации и отчетности. Тогда сократилось число зарегистрированных общественных организаций.
Это был результат оранжевой революции на Украине, когда наши политтехнологи, получившие там по морде, представили происшедшее родному правительству так, что это не мы вмешивались и получили полное фиаско, а это америкосы, используя общественные организации, всё испортили. Но мы готовы взять подряд по предотвращению этого в России. И начали предотвращать. Бороться с самими же придуманной угрозой.
Следующая волна — после «белой зимы» 2011–2012 годов, когда по всему спектру демократических прав и свобод, гарантированных Конституцией, были приняты законы, которые эти права ограничивали или отменяли.
Это касалось и свободы собраний, и свободы СМИ, и свободы ассоциаций.
В плане свободы ассоциаций власти, как сказали бы психиатры, руководствовались проекцией. Были имитации гражданского общества с помощью структур, финансируемых самой же властью, которые и были, по сути, ее агентами. В моду вошла теза: все, кто получает деньги не от нас, получают их от других [правительств]. Путин же говорил: «Кто девушку ужинает, тот ее и танцует». Для представителей спецслужб характерно такое восприятие действительности, что все, кто не наши агенты, — чужие агенты.
В 2012 году был принят закон [об иностранных агентах], который говорит, что иностранным агентом является тот, кто получает иностранное финансирование и занимается политической деятельностью. Никакого доказательства агентских отношений с принципалом не предполагалось. Кто платит, тот и заказывает музыку. [Американский] Закон Foreign agents registration act, на который ссылались наши власти, требует доказательства такого рода агентских отношений и направлен против лоббистских организаций, которые за чьи-то деньги лоббируют чьи-то интересы. Если организация самоуправляемая, но получает грантовое финансирование, это не значит, что она выполняет чью-то злую волю.
Закон в России оказался не очень обязательным, но, надо сказать, эффективным. Поначалу предполагалось, что организации сами должны идти и вписываться в реестр иностранных агентов.
Но что-то желающих носить желтую звезду не нашлось. Тогда закон был изменен, и власть сама решила записывать тех, кто ей не нравится, в агенты.
Правозащитный центр «Мемориал» внесли в реестр летом 2014 года. Тогда Владимир Владимирович [Путин] гневно высказался о том, что закон есть, но не работает, и пошли прокурорские проверки. Изъяли у нас около 9 тысяч листов документов. «Международный Мемориал» включили в реестр в 2016 году за то, что он назвал действия России на Украине агрессией в соответствии с определением ООН. Тогда дополнительно изъяли 31,5 тысячи листов документов.
Сказано: мы являемся иноагентом из-за того, что ведем списки политических заключенных [в России] и отслеживаем задержания на митингах. Это был почетный документ, потому что — не за закорючку в уставе, а за реально полезную деятельность. Более того, это деятельность, которой занималась «Хроника текущих событий», основанная ровно за 45 лет до этого. Мы не против встать рядом.
Но мы отказывались маркироваться как «иностранный агент». Это привело к тому, что вначале на нас наложили штрафы: два по 300 тысяч рублей, потом еще два по 300. В 16-м году нам прислали черную метку — пришло письмо от Минюста, где было сказано, что если мы не маркируем сайт, нас закроют. Тогда решением общего собрания мы промаркировали сайт надписью: «4 октября 2016 года Минюст РФ внес «Международный Мемориал» в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента». Мы обжалуем это решение в суде«.
В Страсбург мы подали [жалобу] еще зимой 13-го года в статусе потенциальных жертв этого закона. С тех пор из потенциальных мы стали кинетическими, но в Страсбурге никакого движения, никакой кинетики нет, хотя прошло уже почти 7 лет. А жалоба там — от группы неправительственных организаций. После 2016-го года началось шевеление. Мы оказались не первыми — еще в июне была жалоба от «Общественного вердикта», который так же оштрафовали.
На нас УФСБ по Ингушетии начало писать бумаги в конце июля этого года. В июне в отставку с поста руководителя Ингушетии подал Юнус-Бек Евкуров. Евкуров с общественными организациями общался, и при нем силовики на «Мемориал» старались не нападать. После его ухода управление ФСБ начало писать бумаги — это объяснимо: «Мемориал» занимался гражданским контролем в зоне проведения контртеррористических операций, чем не улучшал жизнь и отчетность чекистам.
Вот чекисты и получили возможность раскрыть «нарушения в сфере государственного управления». Я подозреваю, что в их отчетности появились десять «палочек».
Это же так хорошо — утром, за кофе, никуда не ходя, раскрыть факт нарушения в сфере госуправления.
В начале сентября на нас начали составлять протоколы. Поначалу — на правозащитный центр за [отсутствие маркировки об ИА] в фейсбуке ингушского представительства правозащитного центра «Мемориал». Они не очень-то хорошо работают: среди скриншотов, которые были нам вменены, только часть была «мемориальскими» материалами, часть была со сторонних сайтов, а один — с сайта республики Ингушетия.
Разумеется, мы не признаем закон об «иностранных агентах», но даже если его использовать, он не предполагает двойной маркировки материалов. У вас в ленте [социальной сети] идут исключительно ссылки на сайт, а на сайте маркировка есть.
Как нам говорят, мы представляем общественную опасность, потому что не информируем граждан об этом страшном качестве.
Нам пришло 10 писем из ФСБ, составлено уже 20 протоколов, из них 10 — на организации и 10 — на их руководителей. Семь протоколов — на «Международный мемориал» и семь — на его председателя Яна Рачинского. Три протокола — на правозащитный центр «Мемориал», три — на меня. Расценки следующие: на организацию [ПЦ «Мемориал»] наложено 300 тысяч штрафа, на меня — 100 тысяч. Могли бы дать и больше — но это минимум, согласно закону об иноагентах.
Мы отмаркировали все найденные бравыми ингушскими чекистами сайты или блоги. Правонарушение прекращено. Гипотетическая общественная опасность устранена. Но конвейер работает.
Мы, «Мемориал», не даем превратить трагедию в статистику. Это работа надолго. Это марафонская дистанция, конца которой пока нет. «Хотелось бы всех поименно назвать», — писала Анна Андреевна Ахматова 80 лет назад.
Да, быть может, мы тоже занимаемся, как представляется, бессмысленным делом, пытаясь оспорить все эти протоколы и решения.
Но рано или поздно круговое движение — по дурной спирали — закончится. Да, закончится.