Обзор судебного процесса по делу Исраилова

I. Краткое содержание судебных разбирательств

Судебный процесс по делу об убийстве Умара Исраилова начался в Венском уголовном суде 16 ноября 2010 года. Три судьи и восемь членов коллегии присяжных вынесут решение к концу судебного разбирательства, запланированного на 25 января 2011 года. На скамье подсудимых - трое выходцев из Чечни, получивших статус беженца. Отто Кальтенбруннер (урожденный Рамзан Эдилов, по кличке "Шурик") и Сулейман Дадаев (также Муслим Дадаев, по кличке "Сурхо") обвиняются в создании преступной организации, попытке похищения и депортации на территорию иностранного государства и убийстве. Турпал-Али Ешуркаева обвиняют в совершении второго и третьего преступлений, но не первого.

В первый день судебного процесса прокурор, представители семьи, а также три адвоката обвиняемых сделали свои вступительные заявления. Судья коротко опросил обвиняемых об их основных биографических данных и о том, признают ли они себя виновными. Все трое заявили о своей полной невиновности.

Второй день был посвящён допросу Отто Кальтенбруннера, предполагаемого организатора преступления.

На третий день были допрошени Турпал-Али Ешуркаев, а также восемь свидетелей убийства Исраилова, которые выступали на условиях анонимности и в отсутствии обвиняемых.

На четвертый день был продолжен допрос Турпал-Али Ешуркаева и снова допрошен Отто Кальтенбруннер. Кроме того, были заслушаны результаты работы криминалистов и допрошены ещё девять свидетелей преступления. Основной новостью дня стало предложение судьи вызвать в суд президента Чеченской Республики Рамзана Кадырова и его советника Шаа Турлаева для допроса в качестве свидетелей. Судья основывался на заявлении адвоката Отто Кальтенбруннера, Рудольфа Майера, который ранее озвучил своё намерение пригласить в суд Кадырова, чтобы иметь возможность задать ему вопросы о его участии в деле Исраилова. Судья предложил использовать хорошие контакты г-на Кальтенбруннера для того, чтобы передать Кадырову и Турлаеву предложение выступить в суде посредством видеосвязи по скайпу или приехать и лично выступить в суде.

Пятый день был полностью посвящён допросу Сулеймана Дадаева.

На шестой день был допрошен таксист, который 13 января 2009 года подвозил Отто Кальтенбруннера домой в Ст. Польтен после того, как его вызвали для разговора в полицию (где уже знали, что он был владельцем машины, на которой было совершено преступление). Далее были допрошены свидетели чеченского происхождения, в том числе бывшая сожительница Косума Ешуркаева (брата Турпал-Али Ешуркаева). Бывшая жена Отто Кальтенбруннера (к моменту судебного разбирательства получившая развод) и два брата Сулеймана Дадаева воспользовались своим правом не свидетельствовать против родственников. В конце дня выступил свидетель-эксперт - спецдокладчик Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) о ситуации на Северном Кавказе Дик Марти.

На седьмой день продолжился допрос свидетелей-экспертов. Первым выступил Лорд Фрэнк Джадд, бывший докладчик ПАСЕ по правам человека в Чечне, автор недавно вышедшего доклада группы по правам человека Британского парламента, выпущенного по результатам исследовательской миссии в Чечню в феврале 2010 года. Во второй половине дня выступила эксперт по Чечне Од Мерлен, автор книг и публикаций по Северному Кавказу.

Кроме того, выступил ещё один свидетель-выходец из Чечни, а также врач Кальтенбруннера в Ст. Польтене, который проводил обследование Шаа Турлаева во время его пребывания в Австрии в октябре 2008 года. Жена Сулеймана Дадаева заявила в суде, что хочет воспользоваться своим правом не свидетельствовать против родственника. Беженец из Чечни, который говорил на условиях анонимности, заявил, что Леча Богарырёв, основной подозреваемый, который, по версии прокуратуры, нанёс смертельные ранения Исраилову, вернулся из Австрии в Чечню, где, "как люди говорят, он кого-то убил по заказу", а через некоторое время стал командиром спецроты в его родном селе Побединское. Кроме того, этот свидетель показал, что ранее Богатырёв состоял в группе Мовлади Байсарова, но впоследствии бежал в Австрию. На вопрос судьи, почему убили Байсарова, свидетель ответил: "Люди говорят, что его убили по приказу нашего президента".

На восьмой день были допрошены ещё два свидетеля чеченского происхождения. Косум Ешуркаев, брат Турпал-Али, он же близкий друг Кальтенбруннера и Дадаева, который воспользовался своим правом не давать показания.

II. Вступительные выступления

Прокурор

В первый день прокурор сделал трехчасовую презентацию, в ходе которой детально воспроизвёл события 13 января 2009 года, используя графические изображения, на которых были наглядно представлены план преступления и реальное развитие событий во время его совершения. Прокурор несколько раз упомянул связь Отто Кальтенбруннера с современным политическим руководством Чечни. Так, он представил фотографии, датированные октябрём и декабрём 2008 года, на которых Кальтенбруннер изображён в теплых объятиях Рамзана Кадырова. Относительно степени участия Рамзана Кадырова он сказал, что "в данный момент" на этот вопрос нельзя ответить с достаточной уверенностью, которая позволила бы привлечь его к уголовной ответственности. Но ясно указал на то, что это убийство – политический заказ из Чечни. Он обосновал своё заявление тем, что ранее руководство Чечни уже пыталось завладеть Исраиловым в июне 2008 года, а также установленным фактом нескольких встреч и телефонных контактов между представителями чеченского режима и основными обвиняемыми.

Гражданские стороны процесса

В своём вступительном слове представитель потерпевшей семьи Надя Лоренц говорила о том, что для того, чтобы суд был в состоянии вынести правильное решение по этому делу, необходимо иметь в виду то, что пришлось пережить Умару Исралову и его семье в Чечне, причины, по которым они покинули республику, преступления, совершённые в отношении сына и отца, включая жестокие пытки и длительное заключение в незаконной тюрьме. Затем Надя Лоренц описала попытки добиться справделивости и связанные с ними угрозы, которые поступали Умару Исраилову в Австрии и которые становились всё серьёзнее в 2008 году.

Адвокаты обвиняемых

Три адвоката обвиняемых поставили под сомнение обвинительное азключение и заявили о полной невиновности своих подзащитных. Линии аргументации адвокатов отличались и частично противоречили друг-другу.

III. Положение обвиняемых

Отто Кальтенбруннер

Адвокат Отто Кальтенбруннера, Рудольф Майер, заявил, что в обвинительном заключении нет убедительных доказательств вины его подзащитного, двух других подсудимых, а также Лечи Богатырёва, который, по версии обвинения, непосредственно стрелял в Исраилова, а затем скрылся в Чечне. Адвокат поставил под сомнение утверждение о том, что Богатырёв хотел убить Исраилова, так как, если бы такое намерение было, Богатырёв стрелял бы по-другому. Г-н Майер также поставил под сомнение, что заказ на похищение или убийство Умара Исраилова исходил от Президента Чечни Рамзана Кадырова, и для прояснения этого момента предложил пригласить Кадырова дать показания в суде в качестве свидетеля (а также вызвать в суд советника и близкого соратника Кадырова Шаа Турлаева и премьер-министра России Владимира Путина).

После задержания 13 января 2009 года Отто Кальтенбруннер дал ложные показания о том, где он был накануне и в день убийства (по версии обвиняемого, он напился по случаю дня рождения жены и Старого Нового года). На первом допросе он также не упомянул о том, что Богатырёв и Дадаев взяли его машину, затем использованную в ходе совершения преступлния, и о том, что после убийства он забрал их на машине в г. Солленау и помог им скрыться. На первом же допросе он предложил полиции свою помощь в проведении собственного расследования произошедшего. "Не в нашей традиции указывать на кого-то пальцем, не будучи уверенным в его виновности. Нужно сперва доказать вину человека", – объяснил Кальтенбруннер в суде. Также он отрицал, что был в Чеченской Республике в последние годы.

После первых показаний на предварительном следствии Кальтенбруннер некоторое время хранил молчание, а затем, в июле 2009 года (получив доступ к материалам уголовного дела), снова дал ложные показания о своём пребывании в Чечне.

В конце концов Кальтенбруннер признал, что совершил одну частную поездку в Чечню в декабре 2008 года, которая продолжалась четыре-пять дней (хотя по данным следствия, он был в России с 13 декабря 2008 года по 2 января 2009 года). При этом Кальтенбруннер заявил, что одной из его задач было посмотреть самому и показать всему миру, что сейчас происходит в Чечне. По словам обвиняемого, ему было неприятно, что в Австрии события в Чечне представляют в основном в негативном свете, ведь это на 90% не соответствует действительности. Он также признал, что встречался с президентом Чечни Кадыровым в его частной резиденции в Гудермесе, провёл с ним два-три часа в присутствии Шаа Турлаева. Кальтенбруннер рассказал, что просил президента Чечни передавать в Европу объективную информацию о происходящем в Чечне (посредством кабельного телевидения). Он также обсуждал с Кадыровым, как помочь тем чеченским беженцам в Австрии, которые живут без разрешения на работу и без возможности заработка, а также тем, кто, по словам Кальтенбруннера, "сотнями обращались к Шаа Турлаеву во время его пребывания в Австрии за помощью в организации их возвращения в Чечню".

По словам обвиняемого, во время поездки в Чечню он посетил сёла, восстановленные фабрики, школы, культурные центры и даже тюрьму Чернокозово в декабре 2008 года. Обвиняемый рассказал, что побывал в тюрьме без официального разрешения, в чём ему помогли Шаа Турлаев и Рамзан Кадыров, которые хотели, чтобы он посмотрел на условия содержания чеченских заключённых, которые, по мнению Кальтенбруннера, ничем не хуже тех условий, в которых он содержится в Австрии.

Также в ходе допроса в суде Кальтенбруннер впервые признал, что на обратном пути из Чечни Косум Ешуркаев, брат осуждённого Турпала-Али Ешуркаева, приехал за ним на машине в Польшу 3 января 2010 года.

На вопрос, почему Дадаев позвонил ему немедленно после возвращения из Чечни и при этом не звонил ни разу, пока он был за пределами Австрии, Кальтенбруннер ответил, что у чеченцев есть привычка звонить друг другу и поздравлять с Новым Годом. Второй телефонный разговор с Дадаевым в тот же день, а также их встречу вечером сразу после возвращения (Дадаев пришёл на эту встречу прямо от дома Исраилова, за которым в тот день следил) Кальтенбруннер назвал нормальным поведением добрых знакомых.

На вопрос о том, как Кальтенбруннер общается с Дадаевым, который позиционирует себя как исламист и оппонент Кадырова, Кальтенбруннер ответил, что их дружба не основана на политике. При этом он отметил, что, когда Шаа Турлаев приезжал в Австрию, Дадаев отказался с ним встречаться, потому что "не хотел иметь ничего общего с людьми Кадырова". Когда его спросили, считает ли он себя сторонником Кадырова, Кальтенбруннер вначале ответил уклончиво, а затем сказал, что Рамзан Кадыров – "единственный человек, благодаря которому у Чечни опять появилось собственное лицо, свобода, и Чечня была восстановлена".

Относительно обстоятельств, связанных с убийством, Кальтенбруннер дал неубедительные объяснения по ряду пунктов: например, судья попросил объяснить, зачем за неделю до убийства он купил две новые сим-карты, которые он использовал для общения с Богатырёвым. Кальтенбруннер ответил, что купил сим-карты для своих детей, но Леча Богатырёв пришёл к нему домой и попросил дать ему одну из сим-карт (это притом, что у Богатырёва был собственный действующий мобильный телефон). Кальтенбруннер отдал сим-карту, не спросив, зачем она ему нужна. Вторую сим-карту он использовал сам. Эти две сим-карты были использованы исключительно для разговоров внутри группы подозреваемых в период с 7 января по 13 января 2009 года. После убийства обе сим-карты были деактивированы и выброшены примерно в одно и то же время.

12 января 2009 года, за день до убийства, Кальтенбруннер пытался позвонить Косуму Ешуркаеву двенадцать раз. Он не мог объяснить суду, для чего он звонил, заявив: "Может быть, у меня был к нему вопрос". Обвиняемый также отрицал, что встречался с Ешуркаевым и Бухари Саламовым в тот же день, между 17:00 и 18:30, а затем вместе с Богатырёвым и Дадаевым ездил в авторемонтную мастерскую Ешуркаева в Солленау (80 км от ст. Польтена) в 22:45, в ночь накануне убийства. В конце концов, Кальтенбруннер признал, что такая поездка имела место, и пояснил, что в этот день Дадаев и Богатырёв заехали к нему домой и пригласили поехать с ними. Он поехал просто потому, что ему было нечего делать. Но, по версии Кальтенбруннера, когда они приехали в Солленау, из машины он не вышел, потому что был пьян.

На вопросы о частых телефонных переговорах с Косумом Ешуркаевым 13 января, после которых он каждый раз перезванивал Дадаеву и Богатырёву, Кальтенбруннер давал уклончивые ответы. Два телефонных разговора с Косумом Ешуркаевым примерно через 15 минут после убийства, один из которых состоялся сразу после того, как Косум поговорил со своим братом Турпалом-Али, Кальтенбруннер отрицал: "После убийства я не говорил с Косумом" (несмотря на то, что, согласно распечаткам переговоров, такой разговор состоялся в 12:17 13 января 2009 года). "Этого просто не может быть, спасибо тем, что составлял эти распечатки", – сказал Кальтенбруннер. Согласно тем же распечаткам, Кальтенбруннеру поступил звонок от Дадаева в 12:38. Дадаев попросил Кальтенбруннера приехать в Солленау и забрать их оттуда. В ходе допроса Кальтенбруннер признал, что забрал Дадаева и Богатырёва в Солленау, но объяснил, что у чеченцев принято оказывать друг другу помощь, когда о ней просят. Он также отрицал ещё два телефонных разговора с Богатырёвым и Дадаевым (в 12:41 и 12:53).

Кальтенбруннер забрал скрывшихся с места преступления Богатырёва и Дадаева в 13:45. Перед этим он сделал три звонка в Российскую Федерацию. В суде Кальтенбруннер признал, что он звонил в 12:48 по необычному номеру +7.925.77 99999, затем в 13:03 по столь же легко запоминающемуся номеру +7.925.71 88888, а также в 13:06 по номеру +7.928.266 3482, который, как установлено следствием, использовался Шаа Турлаевым. Кальтенбруннер объяснил суду, что звонил им просто затем, чтобы поздравить со Старым Новым годом.

Далее Кальтенбруннер пояснил, что после того, как он прибыл в Солленау (в 14:30), между ним и Богатырёвым произошёл конфликт на почве того, что Богатырёв оскорбил его, сказав: "Почему ты уже с утра пьян?". По этой причине всю дорогу обвиняемый не разговаривал ни с Богатырёвым, ни с Дадаевым. По словам Кальтенбруннера, проехав километров 15, ему позвонил полицейский, который попросил его вернуться в ст. Польтен для разговора, после чего Богатырёв выбросил его из машины. Дальше Кальтенбруннер поехал на такси, купив три маленькие бутылки шнапса на автозаправке (согласно самым первым показаниям Кальтенбруннера, накануне он много выпил, поэтому понятия не имел, что кто-то взял его машину, и проспал до полудня 13 января). Однако свидетель, допрошенная в суде 26 ноября 2010 года, работавшая в фирме по продаже автомобилей в Берндхофе, рассказала, что Кальтенбруннер зашёл в её магазин около 14:00 и попросил вызвать ему такси. Затем он еще 15-20 минут прождал такси в её магазине. В это время он звонил куда-то по телефону, и она не заметила у него никаких признаков алкогольного опьянения и не почувствовала запаха перегара.

Сулейман Дадаев

В своей вступительной речи адвокат обвиняемого Сулеймана Дадаева, Леннарт Биднер, признал, что его подзащитный действительно следил несколько раз за Умаром Исраиловым, но настаивал, что это не являлось частью планируемого преступления. Он также заявил, что если основным выдвигаемым обвинением является умышленное убийство, то следует выдвигать обвинение не только против исполнителей преступления, но и против заказчика. Леннарт Биднер добавил, что схожим между собой в ряде убийств многих известных противников как чеченского, так и российского режимов, является то, что в каждом из этих случаев предпринималась попытка свалить всю вину за произошедшее на совершенно непричастных к этому лиц. Дадаев позиционирует себя как ярый исламист и приверженец Доку Умарова. По словам адвоката обвиняемого, в этом деле Дадаев и Ешуркаев изначально должны были играть роль "козлов отпущения", а политические взгляды Дадаева сделали его подходящей для этого кандидатурой. Между тем свидетель, дававший показания в суде 26 ноября 2010 года и заявивший, что является близким другом Дадаева, показал, что довольно часто они вдвоём с обвиняемым встречались по вечерам для того чтобы выпить пива и поиграть в шахматы. Данное заявление ставит под сомнение утверждение, что Дадаев является ярым исламистом, ведь известно, что исламисты не употребляют алкоголь.

В ходе допроса в суде Сулейман Дадаев выдвинул новую и довольно согласованную (хотя неубедительную) версию произошедшего. Он утверждает, что впервые встретился с Лечей Богатырёвым накануне убийства, 12 января 2009 года. По местонахождению его мобильного телефона установлено, что Дадаев находился у дома Умара Исраилова как минимум 15, 19, 22, 25, 26, 27 и 31 декабря, а также 2, 3, 4, 5, 10, 11, 12 и 13 января. Дадаев объяснил, что не следил за Исраиловым, а ждал его, потому что хотел поговорить с ним по просьбе Артура Курмакаева о 300.000 долларов, которые Исраилов якобы украл. Дадаев сказал, что он действительно несколько раз разговаривал с Исраиловым, вначале они поссорились, но потом Исраилов объяснил, что у него денег нет, но, возможно, он знает у кого они.

На вопрос, почему он позвонил Кальтенбруннеру сразу после возвращения последнего из Чечни и после того, как в очередной раз побывал у дома Исраилова, и почему он в тот же вечер поехал на встречу с Кальтенбруннером, Дадаев сказал, что этого он не помнит. Объяснив, что понятия не имел о том, что Кальтенбруннер ездил в Чечню. "Я знал, что Кальтенбруннер был одним из ближайших сподвижников Масхадова. О том, что Кальтенбруннер поддерживает Кадырова, я не знал".

На вопрос, являлся ли он членом правления чечеснкого культурного центра, основанного Кальтенбруннером в ст. Польтене, Дадаев ответил, что да, и это чистая случайность, но Кальтенбруннер спросил его разрешения, прежде чем включить в состав правления.

О своих политических предпочтениях Дадаев сказал, что он мусульманин и поддерживает Докку Умарова, которого называл президентом Чечни, воюющим за независимое исламское государство, а Рамзана Кадырова назвал национал-предателем.

На вопрос о встрече в Солленау между ним, Кальтенбруннером и Косумом Ешуркаевым 10 января, он ответил, что не помнит о такой встрече.

На вопрос, зачем он приезжал к дому Исраилова днём 12 января вместе с Богатырёвым, Дадаев ответил, что Богатырёв хотел с кем-то встретиться, а он (Дадаев) надеялся снова поговорить с Исраиловым, которого они на этот раз не застали.

Затем Дадаев пояснил суду, что утром 13 января его в 5 утра разбудил Богатырёв и просто сказал - "Поехали". Он понятия не имел, куда они едут. "Мы говорили с Богатырёвым об Исраилове и Курмакаеве. Богатырёв хорошо знал Курмакаева и тогда я думал, что Богатырёв действительно считает, что Курмакаеву нужен был Исраилов из-за денег. Сейчас я так не думаю, но тогда я ещё верил в эту историю". Богатырёв сказал, что собирается лететь в Испанию или Португалию в ближайшие дни и поэтому хотел поговорить с Исраиловым о деньгах. "В такое время суток?" – спросил судья. На что Дадаев ничего не смог ответить.

Затем, по версии Дадаева, он проспал в машине у дома Исраилова примерно до 11:30, его разбудил телефоный звонок от Кальтенбруннера, содержание этого звонка в 11:17 и звонка в 11:23 он не помнит, но точно помнит, что не сказал Кальтенбруннеру о том, что они с Богатырёвым ждут Исраилова в его (Кальтенбруннера) машине. Затем он зашёл в кафе неподалёку, а около 11:50 вернулся в машину.

После этого Богатырёв сказал Дадаеву, чтобы он ехал домой, а он вернётся сам (с Ешуркаевым). Дадаев пытался отъехать, но по пути вдруг услышал крики, пытался понять, что происходит, остановил машину, вышел. Потом он решил позвонить Турпал-Али Ешуркаеву и смог дозвонитья только с третьего раза. Ешуркаев сказал ему, что он не знает, что происходит, но что-то случилось. Дадаев спросил, где он находится и подъехал к тому месту. В машину сели Богатырёв и Ешуркаев, Богатырёв закричал "быстро уезжай отсюда", и Дадаев автоматически поехал.

В машине Богатырёв коротко объяснил, что Исраилов на него напал, но не сказал, кто в кого стрелял. Богатырёв только сказал, что он ранил Исраилова. Когда Дадаев сказал, что он слышал выстрелы, Богатырёв сказал, что он стрелял, но больше ничего не объяснил. Дадаев объяснил, что хотел отделаться от этих двоих, поэтому припарковал машину в пяти километрах от места происшествия, а сам сел в трамвай и хотел было уехать, но Богатырёв и Ешуркаев пошли за ним. Проехав километра три, они взяли такси. Из такси он позвонил Кальтенбруннеру, но он не помнит, о чём они говорили. Наверное, он хотел его предупредить, что что-то случилось с его машиной. Дадаев отрицал, что просил Кальтенбруннера забрать их в Солленау: "Я просто не знал, куда ехать, и поехал в сторону юга Вены, сказав таксисту ехать в Баден". В Бадене Косум Ешуркаев забрал своего брата, отругал его и увёз. Тогда Дадаев позвонил Кальнетбруннеру из интернет-кафе, потому что ему так велел сделать Богатырёв. В 2:30 Кальтенбруннер забрал их, от него пахло алкоголем, поэтому Богатырёв сам сел за руль и привёз Дадаева к его другу-грузину.

Судья напомнил Дадаеву о показаниях, данных им на следствии. Изначально Дадаев говорил, что в день убийства он был за пределами Австрии и что убитый был "уродом" и кадыровской марионеткой. Тогда же Дадаев сказал, что Исраилов был страшным человеком, он сам пытал людей и именно поэтому в 2001 году Ахмад Кадыров принял Исраилова к себе, так как он был известен особой жестокостью. Дадаев также сказал, что его брат Зелимхан стал инвалидом в результате пыток, которые к нему применял Исраилов. Позже, правда, он пояснил, что не знает, участвовал ли когда-нибудь сам Исраилов в пытках, но его брата пытали кадыровцы, а для него все они заодно.

Также ранее Дадаев признавал, что участвовал в разработке плана по доставке Исраилова в Чешскую республику. "Я уверен, что его не собирались убивать в Австрии, но, скорее всего, его бы убили после того, как получили бы деньги". По версии Дадаева, организатором похищения был не Кальтенбруннер, а Курмакаев. "Хочу подчеркнуть, что я за ним не следил, но я видел, что над ним сгущаются тучи, и понимал, что с ним могло что-то произойти", – сказал Дадаев.

Прокурор озвучил данные ранее показания, в которых Дадаев говорит: "Леча разбудил меня в 4 утра, и мы поехали в Вену. Во время пути Леча сказал мне, что сегодня будет большой концерт. Я понял, что он имел в виду похищение” – и попросил Дадаева прокомментировать. В суде Дадаев подтвердил, что Богатырёв говорил ему о концерте, но он "не понял, что тот имел в виду". "Хотя у меня было чувство, что с Исраиловым может что-то случиться. Но ведь предчувствовать это не значит знать" – сказал Дадаев. Во время допроса в полиции Дадаев сказал, что по плану Лечи, когда Исраилов выйдет из дома, он (Богатырёв) пойдёт и вместе с Ешуркаевым "выключит" его ударом: "Поэтому я сидел и ждал, когда появится Исраилов". Когда эти показания были зачитаны в суде, Дадаев сказал: "Я не знаю, что на это ответить… я не помню, чтобы я такое говорил…это не факты, а моё мнение, я хотел помочь следствию…”

Прокурор спросил: "Ещё раз, участвовали ли Вы в планировании похищения или Вы оказались там случайно, как Вы это сейчас пытались представить в суде?". Дадаев сказал, что на этот вопрос ответить непросто: "Я боялся, что что-то может случиться. Что-то я знал, был в курсе. Но я не знал, что случится то, что случилось". "То есть Вы не знали, что могло произойти убийство или похищение?" – продолжал задавать вопросы прокурор. Дадаев ответил: "Конечно, нет". "Но Вы ожидали, что может произойти похищение?" – "Я думал, что это возможно, но я не знал, что это может случиться на австрийской земле. Я всерьёз это не воспринимал".

После такого частичного признания Дадаев принялся снова отрицать какое-либо участие в преступлении. Он повторил, что встречался с Исраиловым неоднократно и что в конце концов поверил Исраилову, что у того не было никаких денег.

Как выяснилось к концу допроса, в данное время Курмакаев может находиться в предварительном заключении в Лефортово.

Турпал-Али Ешуркаев

Обвинение полагает, что Турпал-Али Ешуркаев – второй человек, преследовавший Умара Исраилова и пытавшийся захватить его, однако именно Леча Богатырёв был тем, кто фактически убил Исраилова. Показания свидетелей значительно разнятся относительно того, стрелял Ешуркаев или нет, было ли у него оружие.

Адвокат обвиняемого Ешуркаева, Питер Филипп, заявил, что доказательства, указанные в обвинительном заключении, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, а именно: Ешуркаев, который находится в наркотической зависимости, был завербован только за один день до проведения операции. Далее Питер Филипп добавил, что, хотя в обвинительном заключении сказано, что Турпалу-Али Ешуркаеву предназначалась малозначимая роль, это заключение является ошибочным, так как его клиент не играл никакой роли вообще, потому что абсолютно не представлял себе, что происходит.

Во время допроса в суде 18 ноября Ешуркаев озвучил уже третью версию произошедших 13-го января событий (две предыдущих версии были им озвучены во время предварительного заключения). Турпал-Али Ешуркаев признал тот факт, что в полночь 12-го января в авторемонтной мастерской его брата Косума Ешуркаева имела место встреча, на которой присутствовали около десяти человек. Во время данной встречи Дадаев попросил на следующий день одолжить ему автомобиль Ешуркаева (Opel Astra). Турпал-Али Ешуркаев утверждал, что на этой встрече он не видел ни Отто Кальтенбруннера, ни Лечу Богатырёва. Ешуркаев также заявил, что он совсем мало был знаком с тремя другими обвиняемыми и именно по этой причине он согласился одолжить им свою машину при условии, что он сам будет находиться за рулём автомобиля, так как не хотел потом быть ответственным за возможные последствия неаккуратной езды. "Мы позвоним и скажем, когда нужно будет выезжать", - сказали мне. Машина могла понадобиться для свадьбы или для поездок по магазинам. Я не знал, чем именно придётся заниматься, так как по чеченским традициям неприлично задавать подобные вопросы", – заявил Ешуркаев. На следующее утро, в 5:00, Дадаев позвонил Ешуркаеву и сказал, что надо выезжать в Вену, куда Ешуркаев и приехал около 8 часов утра. Он встретился с Дадаевым на заправке (Дадаев был на машине Volvo, принадлежащей Кальтенбруннеру) и проследовал за Дадаевым на Леопольдауер-штрассе, которая находится за несколько кварталов от дома Исраилова. Дадаев указал Ешуркаеву место для парковки (в этом месте парковка была запрещена). Ешуркаев утверждает, что просто не обратил внимания на знак. Он также сказал, что в то утро он принял "таблетку" (наркотики), но чувствовал себя нормально.

Всё последующее время, по утверждениям Ешуркаева, с 8 утра и до времени, когда произошла неудавшаяся попытка похищения, а потом и совершено убийство, он ждал в машине. Выходил из неё только в банк и купить сигарет, а за 20 минут до того, как прозвучали выстрелы, он подходил к машине Кальтенбруннера. На вопрос, почему он так долго ждал, не понимая, что происходит, Ешуркаев ответил, что Дадаев объяснил ему, что они ждут одного человека, который должен вот-вот появиться. Более подробно он расспрашивать не стал, так как не хотел "лезть в чужие дела", кроме того, согласно чеченским традициям, задавать подобные вопросы неуместно.

Ешуркаев признал, что до полудня его родной брат Косум звонил ему три раза и просил срочно приехать в его автомастерскую в Солленау, помочь ему с ремонтом машины. Тем не менее, он оставался в Вене, так как Дадаев и Богатырёв просили его ещё немного подождать и говорили, что человек, которого они ждут, должен скоро появиться.

После последнего звонка от Косума, по утверждению Ешуркаева, он вышел из автомобиля и пошёл искать двоих других для того, чтобы сообщить, что он уезжает. Внезапно он услышал выстрелы и увидел Лечу Богатырёва с пистолетом в руках, бежавшего в его направлении. Богатырёв бросил ему свою куртку и пистолет, который они затем выбросили в урну у магазина Spar. Инстинктивно Ешуркаев побежал за Богатырёвым и сел в первую попавшуюся на пути машину, которая оказалась автомобилем Volvo, за рулём которого сидел Дадаев. По словам Ешуркаева, он ничего не спрашивал у Богатырёва, потому что понял, что он очень опасный человек и психопат. Тем не менее, Ешуркаев сел с ним в машину, так как хотел покинуть это место как можно скорее. Он признал, что намеревался спрятаться от полиции, потому что понял, что станет подозреваемым в произошедшем убийстве.

По утверждениям Ешуркаева, находясь в уезжавшей с места происшествия машине, затем в трамвае, в такси, ехавшем в Баден (между 12:05 и 13:25) все трое — Дадаев, Богатырёв и Ешуркаев – не проронили ни слова: "Я знал, что Богатырёв психопат, возможно, ненормальный. Я решил с ним не разговаривать, потому что он запросто мог застрелить меня". Ешуркаев объяснил, что он был в панике. Когда судья попросил разъяснить, Ешуркаев сказал: "У меня одолжили машину, я приехал на ней, а потом убили человека. Думаю, каждый поймёт, что именно я пережил".

Прокурор и адвокаты потерпевших напомнили Ешуркаеву об изложенных им ранее версиях случившихся событий. Эти версии были озвучены Ешуркаевым при допросах в полиции и весьма значительно расходятся между собой и тем, что обвиняемый говорил в суде. Ешуркаев пояснил, что в то время он был очень болен и просто хотел, чтобы всё побыстрее закончилось, поэтому дал неверные показания.

С помощью уличных стационарных камер наружного видеонаблюдения и показаний свидетелей было установлено, что Ешуркаев – один из двух людей, которые гнались за Исраиловым, догнав, начали избивать (Исраилову пистолетом были нанесены удары по голове) и, в конце концов, застрелили его. Это было установлено в том числе и потому, что в этот день Ешуркаев был одет в камуфлированные брюки, заправленные в белые носки. Некоторые свидетели запомнили его именно по носкам и опознали по фигуре. На видеозаписи, сделанной камерой наружного наблюдения, видно Ешуркаева, входящего в табачный киоск и выходящего из него (на этой видеозаписи Ешуркаев узнал себя). При замедленном просмотре видно, что входящий человек одет в камуфлированные брюки, заправленные в белые носки. Эти же носки видны на фотографии убегающих с места преступления убийц, сделанной одним из свидетелей.

IV. Медицинские эксперты

Первый из медицинских экспертов привёл результаты анализа ДНК и вещественных доказательств: из машины, на которой преступники покинули место преступления; с места убийства; с куртки предполагаемого убийцы; с тела и одежды убитого. Однозначно точно было только установлено соответствие образцов ДНК Лечи Богатырёва с образцами ДНК с куртки предполагаемого убийцы.

Второй из экспертов озвучил результаты судебно-криминалистической экспертизы. Экспертиза выявила наличие трёх рваных ран на голове и трёх огнестрельных ранений на теле. Пули вошли сзади. Одна из пуль проникла через спину слева от позвоночника в брюшную полость, пробила диафрагму, поразила селезёнку и желудок и застряла внутри кожных тканей рёберной дуги. Именно это ранение оказалось смертельным. На вопрос о том, были ли у погибшего шансы выжить, эксперт ответил, что это было вопросом времени: "Если бы в него стреляли перед входом в больницу, у него были бы хорошие шансы... Но так... Смертельный исход был практически неизбежен".

V. Эксперты по Северному Кавказу

Дик Марти, спецдокладчик ПАСЕ по правам человека на Северном Кавказе

В своём заявлении Дик Марти отметил, что во всех трёх кавказских республиках ситуация достаточно напряженная, неотделима от насилия, самоуправства и безнаказанности. Однако ситуация в республиках всё же отличается. В Чечне создан культ личности президента, чего нет ни в Ингушетии, ни в Дагестане. "Вы говорите со многими официальными лицами, и каждый из них через предложение повторяет одну и ту же фразу: "Благодаря нашему президенту", – сказал Марти. Также эксперт заявил, что в Чечне люди живут по очень строгим законам ислама, более строгим, чем в двух других республиках. Например, женщины в общественных местах могут появляться только с покрытыми головами. Эксперт упомянул, что в Чечне были убиты известные правозащитники – Анна Политковская и Наталья Эстемирова. Тщательное расследование данных преступлений до сих пор не проведено.

Лорд Фрэнк Джадд, бывший спецдокладчик ПАСЕ по Чечне

Лорд Джадд, бывший спецдокладчик ПАСЕ по правам человека в Чеченской Республике, недавно посетил Чечню. Это произошло в феврале 2010 года в рамках визита общепартийной парламентской группы по правам человека Британского парламента. Главным из выводов, сделанным по итогам работы группы, являлось то, что ситуация с правами человека в Чечне оставляет желать лучшего и что в настоящее время у людей, живущих там, нет ни свободы, ни уверенности в своей безопасности.

Лорд Джадд напомнил, что Россия является членом Совета Европы, что налагает на эту страну соответствующие обязательства по соблюдению прав человека. Тирания и проводимые там репрессии привели к возникновению экстремистских течений, что, в свою очередь, является предвестником терроризма: "Когда исчезают люди, когда их дома сжигают, когда имеют место пытки, внесудебные расправы, тогда люди теряют всякую веру в правовую основу государственной системы. И куда, скажите, обращаться дезориентированным молодым людям?! Именно поэтому они и становятся экстремистами". Лорд Джадд отметил, что главной проблемой для Чеченской Республики в настоящее время является безнаказанность сотрудников федеральных и чеченских правохранительных органов, поэтому "… некоторые из них так уверены в своей безнаказанности, что даже не пыталются скрыть лица во время совершения преступлений". Другой распространённой проблемой является всеобщий страх. Люди, ставшие свидетелями страшных злодеяний, боятся заявить об этом, так как они опасаются не только за свою жизнь, но и за жизнь своих близких.

На чеченском телевидении идёт постоянная пропаганда успехов и достижений президента Кадырова: "Президент Кадыров создал себе культ личности и репутацию всемогущего правителя в Чечне". Лорд Джадд также процитировал отрывок из недавнего выступления Кадырова на чеченском телевидении, где он заявил: "Я слежу за бандитами повсюду. Если встречаются трое, то один из них — мой человек. Я всё знаю и всё слышу". Когда его спросили, существует ли некая программа по возвращению на родину чеченцев, живущих в Европе, лорд Джадд процитировал другое высказывание Кадырова: "Никто, ни один из чеченцев, где бы он ни был, не избежит моего правосудия".

Когда его попросили прокомментировать заявления Кадырова о том, что правозащитные организации являются "врагами народа, закона и государства", и спросили о том, могут ли подобные заявления привести к убийствам за границей или являться призывом к ним, лорд Джадд ответил: "Он [Кадыров] говорит много такого, что способствует атмосфере безнаказанности и страха. Он может призывать и побуждать людей к таким деяниям. И это исходит не только от одного Кадырова, но и от людей, его окружающих".

Од Мерлен, профессор Свободного университета в Брюсселе

Профессор Мерлин заявила, что она посещала Чечню во время первой и второй войн. Эти визиты произвели на неё ужасающее впечатление: "Полностью разрушенная столица, а все последующие преступления, которые случились там, остались безнаказанными".

На вопрос о том, следует ли Кадыров в проводимой им политике указаниям из Москвы или же действует согласно своим собственным намерениям, Од Мерлин ответила, что присутствуют обе тенденции. Кремль хочет снизить потери среди своего военного контингента и показать всему миру, что война закончена, что порядок восстановлен. Рамзан Кадыров хочет иметь определённую автономию, а также политическую и военную власть.

На вопрос о том, каким образом Кадырову удалось достичь полного контроля над республикой, эксперт ответила, что в своих усилиях "привлечь на свою сторону" Кадыров использовал пытки, давление на независимых журналистов и правозащитные организации.

На вопрос о мотивах инициатив чеченского правительства, направленных на возвращение десятков тысяч чеченских беженцев в Чечню, Мерлин сказала, что всё это началось в 2002 году, когда вынуждали возвращаться домой беженцев из Ингушетии и Дагестана: "Тому есть несколько причин. Первая – Россия, равно как и чеченское правительство, хочет показать, что ситуация в Чечне нормализовалась. Вторая – Кадыров стремится создать миф, что под его правлением чеченское сообщество объединилось и никакой оппозиции не существует".

На вопрос о том, что Кадыров говорит о своих противниках, эксперт ответила, что всё зависит от того, каким именно образом доносится информация. В официальных документах Кадыров и остальные чеченские лидеры используют достаточно размытые формулировки. В других случаях звучат довольно резкие высказывания. Она процитировала часть интервью Кадырова "Ежедневному журналу" от 24 июня 2009 года, где он приравнял правозащиников к "бандитам, террористам, преступникам".

Отвечая на вопрос о том, насколько Кадырова волнуют решения Европейского суда по правам человека, Мерлин ответила, что Рамзан Кадыров открыто говорит о тех случаях, когда преступления против граждан совершены российскими военными и правохранительными органами против чеченского населения: "В настоящий момент у нас есть готовые решения по преступлениям, которые были совершены сотрудниками российских силовых структур, а не Кадыровым и его сподвижниками. Но скоро суд начнёт рассмотрение дел в отношении подконтрольных ему людей и по ним будут вынесены соответствующие решения — вот это Кадырова волнует".