Дело членов УНА-УНСО в Грозном: дал показания Станислав Клых

Напомним, что по версии следствия С.Клых и Н.Карпюк были членами экстремистской организации «Украинская национальная ассамблея — Украинская народная самооборона» (УНА-УНСО; организация признана экстремистской, ее деятельность запрещена на территории РФ) и в конце 1994 — начале 1995 года воевали против российских федеральных сил в составе вооруженных формирований самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия.

Дело ведет судья Вахит Исмаилов, Станислава Клыха защищает адвокат Марина Дубровина, Николая Карпюка — адвокат Докка Ицлаев. Общественный защитник Вера Савченко была удалена с процесса, Илья Новиков, второй адвокат Н. Карпюка, временно отсутствует. Сторону обвинения представляют прокуроры Юсупов и Блинников. Дело рассматривается коллегией присяжных заседателей.

Заседание 5 ноября началось в 10:30 часов. В первой части заседания Станислав Клых давал показания о своей жизни на Украине вплоть до настоящего момента, сосредоточившись на том периоде, когда, как утверждает сторона обвинения, он находился на территории Чечни.

Станислав Клых рассказал, что с 1991 по 1996 гг. он изучал историю на очном отделении Киевского национального университета и в конце 1994 — в начале 1995 года он сдавал зимнюю экзаменационную сессию. По его словам, у него имеется зачетная книжка с записями о сдаче экзаменов и зачетов, где указаны даты экзаменов и зачетов, предметы, имена преподавателей, кроме того, имеются и экзаменационные ведомости за тот период с аналогичными данными. После окончания учебы он сразу начал преподавать историю в школе, а затем в высших учебных заведениях.

С 2001 по 2004 гг. Станислав Клых изучал юриспруденцию на заочном отделении Киевского государственного университета (КГУ). Все это время до момента задержания на территории РФ он продолжал работать. Это могут подтвердить его бывшие однокурсники, преподаватели, коллеги по работе, имеются так же различные документальные подтверждения.

Затем Станислав Клых подробно рассказал о том, что ему было известно о деятельности УНА-УНСО и о своем отношении к этой организации. С. Клых рассказал, что в 1992 году он заполнил анкету для вступления в УНА-УНСО. По его словам, его вступление в организацию было простой формальностью и активного участия в ее деятельности он в дальнейшем не принимал. Так, по его словам, в то время поступали многие, в том числе и среди студентов.

По словам С. Клыха, целей и задач у нее было много, сформулированы они были весьма расплывчато и никто тогда не знал, во что эта «структура» со временем разовьется — по его словам, казалось возможным, что это будет подобием охранной фирмы или добровольной народной дружины. Клых рассказал, что «у них был спортзал, где одна группа занималась спортом, другая группа людей занималась охраной митингов, третья группа занималась политикой». В силу определенных причин УНА-УНСО со временем сформировалась в политическую организацию.

В 1990-е годы ее «члены» участвовали в различных мероприятиях, поездках — в частности, он упомянул поездку во Львов в 1992 году для перезахоронения патриарха Иосифа Святого, когда члены УНСО выталкивали из оцепления милиционеров, конкурируя с ними за право охранять похороны.

По словам Клыха, уже в 1992 году он начал разочаровываться в ней, а с 1994 года вообще перестал принимать какое-либо участие в их деятельности. По его словам, партия «Украинская национальная ассамблея» (УНА) была официально зарегистрирована Минюстом Украины только в 1995 году (На самом деле, 29 декабря 1994 года — прим. ПЦ «Мемориал»).

Далее Станислав Клых заявил, что никогда не был в Чечне. Во время первой войны в ЧР Верховный Совет Украины принял закон об уголовной ответственности за участие в НВФ и, по словам С. Клыха, один из создателей и руководителей УНА-УНСО Дмитрий Корчинский тогда говорил, что в Чечню члены УНА-УНСО могут ехать только в качестве журналистов, миротворцев или правозащитников.

Прокурор задал С. Клыху вопросы о его знакомстве с Корчинским, с известными деятелями УНА-УНСО, а также с другими лицами, которые проходят по его уголовному делу.

Станислав Клых пояснил, что с Корчинским был знаком, но не состоял в приятельских или близких отношениях. Говоря о других фигурантах дела, С. Клых сказал, что с некоторыми был едва знаком, других знал только по сообщениям СМИ, некоторых видел на расстоянии на Майдане, а к некоторым — например, Валерию Бобровичу и Игорю Мазуру — он относился неприязненно, так как его отталкивали их националистические взгляды. С. Клых сообщил, что лично знал Олега Тягнибока и несколько раз встречал его младшего брата Андрея, несколько раз видел на митингах Александра Музычко. С Арсением Яценюком не знаком, видел его только по телевидению. О Дмитрии Яроше впервые услышал с началом событий на Майдане, лично также не знаком.

С Александром Малофеевым, главным свидетелем обвинения, на показаниях которого, по сути, и построена версия обвинения, он не был знаком и никогда не видел его до своего задержания в 2014 году и впервые встретился с ним в СИЗО во Владикавказе.

По словам С. Клыха, второго обвиняемого по этому делу, Николая Карпюка, он тоже раньше не знал и о его участии в боевых действиях против российских военнослужащих ему ничего неизвестно.

Прокурор заявил ходатайство об оглашении показаний, данных С. Клыхом в ходе предварительного следствия, поскольку они, по его словам, серьезно противоречат показаниям, данным им в ходе заседания.

Ходатайство прокурора носило процессуальный характер и в связи с этим присяжные были удалены из зала суда. Адвокат Марина Дубровина возразила, что эти показания получены от ее подзащитного незаконно, под пытками и ходатайствовала о признании их недопустимым доказательством. По ее мнению, нужно сначала выслушать рассказ Клыха о том, каким образом были получены эти показания. Она заявила ходатайство о признании доказательств недопустимыми.

Судья удовлетворил ходатайство обвинения, после чего присяжные вернулись в зал и прокурор зачитал признательные показания Клыха, в которых он подробно описывал якобы совершенные им преступления на территории ЧР.

Из «показаний» Клыха, данные в ходе предварительного следствия, следовало, что они собирали документы убитых военнослужащих и отдавали их Карпюку для подсчета.

Карпюк ответил, что «как фабриковались истории против их дедов в 40-е и 50-е годы, так и сейчас фабрикуют. Фабрикуют, переворачивают факты борьбы чеченского народа за свою зависимость». И добавил, что он не желает слушать эту ложь.

Прокурор заметил, что «в конце — концов, эти показания давали вы, а не я». Карпюк ответил, эти показания он дал, когда люди, такие же, как прокурор, пытали его и угрожали безопасности его сына.

Судья вмешался и напомнил Н. Карпюку, что тот неоднократно нарушал порядок и был предупрежден о последствиях, после чего в очередной раз постановил удалить Н. Карпюка из зала суда. С. Клых отказался подтвердить свои показания, данные в ходе предварительного следствия.

После оглашения показаний присяжные были удалены. Был объявлен перерыв на обед.

Во второй половине дня Клых подробно рассказал о том, каким образом он давал показания, зачитанные прокурорам.

Станислав Клых рассказал, что 8 августа 2014 года он был задержан в г. Орле, куда приехал к девушке, с которой познакомился в санатории в Крыму. В задержании, по словам Клыха, участвовали трое сотрудников уголовного розыска г. Орел, фамилия одного из них — Богдан. Они доставили его в отдел полиции в пос. Знаменка, пригороде г. Орла. Там ему сообщили, что официально он задержан за оказание сопротивления полиции, но неофициально ему говорили, что он приехал в РФ с целью совершать различные диверсии. По словам С. Клыха, никакого сопротивления он никому не оказывал, что и отметил в протоколе задержания. На следующий день на него был наложен административный арест на 15 суток и его перевели в городской административный следственный изолятор. В изоляторе его периодически вызывали на допросы.

19 августа его вывели из камеры неизвестные, среди них был и Богдан. На голову одели пластиковый пакет, обмотали его скотчем, на руки одели наручники, которые затянули настолько туго, что у него на запястье образовались гематомы.

Его посадили в машину и везли куда-то примерно 20 минут. Затем его вывели из машины и спустили в подвал, где начали допрашивать. В допросе участвовали трое мужчин, без масок. Задавали вопросы общего характера: о его жизни в Украине, и, в частности, знаком ли он с кем-либо из Службы Безопасности Украины (СБУ). Потом говорили, что его нужно вывести в Донбасс, обмотать гранатами и взорвать. После допроса его отвезли обратно в изолятор.

22 августа Клыха отвезли в Ессентуки, где сообщили, что он является подозреваемым, но не уточнили, в чем именно. В СИЗО г. Ессентуки он провел три дня, недозволенные методы ведения следствия к нему в это время не применяли.

25 августа С. Клыха этапировали в г. Зеленокумск Ставропольского края. В ИВС г. Зеленокумск к нему зашел мужчина, который представился Юрой. С. Клых его рассмотрел и на суде смог подробно описать. Он потребовал от Клыха, признания в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 209 (бандитизм) и 222 (незаконное хранение оружия) УК РФ, угрожая, что в случае отказа с Клыхом «может произойти несчастный случай».

27 августа С. Клыха привели в комнату для допроса, где находились Юра, следователь Следственного Комитета РФ Эльдар Магомедов (Клых узнал его имя позже), и еще один человек, снимавший происходящее на видеокамеру; по словам Клыха, он говорил по-русски с московским произношением. В ходе допроса Клыха спрашивали об УНА-УНСО и об участии ее членов в военных действиях в Чечне. При допросе присутствовал адвокат по назначению. В основном допрашивающих интересовали события в районе площади Минутка и железнодорожного вокзала г. Грозный в конце декабря 1994 г. — начале января 1995 г. С.Клых отвечал, что никогда в Чечне не был.

Далее, по словам С. Клыха, ему рассказали, что он прошел некий кастинг, включен в некий проект о какой-то «реконструкции» и спросили у него, хочет ли он «спасти Киевскую Русь». Он, конечно же, хотел и согласился принять участие в их проекте. Помимо всего прочего, сказал С. Клых, ему было интересно, чем «это все закончится». Кроме того, он вспомнил ряд лиц, которых задерживали в связи с конфликтом на Востоке Украины и которые благополучно возвращались домой, и надеялся, что его тоже скоро отпустят или обменяют.

Были не только угрозы, но и посулы — так, ему говорили, что пока проект не завершится, его будут содержать в санатории, на берегу моря, в хороших условиях. В итоге он согласился рассказать то, что от него требовали.

По его словам, в географии он разбирается очень хорошо, и, хоть и не был в Чечне, он имел представление о том, где и какие основные населенные пункты находятся. Рассказ получался складный, пока не дошли до оружия. В нем он разбирался плохо, чем сильно разочаровал своих «постановщиков». В тот же вечер, по его словам, в его камеру зашли люди в масках, вывели куда-то, натянули ему мешок на голову и начали бить. Один из них говорил с наигранным кавказским акцентом.

Тогда С. Клых, по его словам, отказался от дальнейшего сотрудничества — он старался, принимал участие в их проекте, а они с ним так «невежливо» поступили.

После этого, рассказал С. Клых, и начались самые страшные пытки, которые продолжались и во Владикавказе, куда его перевезли в конце августа. С. Клыха периодически допрашивали, пытали электрическим током, прикрепляя клеммы к мочкам ушей, кистям рук и пальцам ног, на длительное время подвешивали за наручники различными способами. В результате у него были вывернуты кисти рук, кисть его левой руки была сломана и повреждена. До настоящего времени у С. Клыха на руках сохранились следы от наручников от подвешивания, а также следы от применения электрического тока на руках и ногах. Он продемонстрировал эти повреждения в зале суда, а также, по его словам, они зафиксированы в медицинской карточке. Практически всегда при допросах присутствовал Юра. В то время у него адвокаты были по назначению, и они не осуществляли защиту надлежащим образом.

Сначала от него требовали признаться, что он готовил ряд терактов на территории РФ. Он в этом признался и называл в качестве сообщников имена своих знакомых, проживавших в России. Однако Юра нашел его «показания» слишком неправдоподобными. Он посмеялся над ними и сказал, что СБУ не способно на такие диверсии ни морально, ни технически, ни интеллектуально. В итоге сосредоточились на его участии в военных действиях в Чечне.

Если его «показания» чем-то не устраивали, то их дописывали и переписывали в соответствии с подсказками сотрудников. По словам С. Клыха, его постоянно поили чем-то, что порождало у него невыносимые галлюцинации, которые переплетались с реальностью. Например, сотрудники, пытавшие его, угрожали, что расправятся с его родителями и после «очередной дозы» он, по его словам, «видел», как их расчленяли и после он долго верил, что они действительно мертвы. Также иногда ему, по его словам, казалось, что все тычут в него пальцами и обвиняют в убийстве детей в Донбассе, в чем его тоже обвиняли пытавшие его сотрудники, и т. д.

Давая показания в суде, С.Клых четко разделял реальность и галлюцинации. Он уточнил у судьи, нужно ли рассказывать о галлюцинациях или же ограничиться только фактами. Судья попросил рассказать о галлюцинациях, только вкратце, что Клых и сделал.

Пытки, по словам С.Клыха, продолжались до конца октября 2014 года.

В конце заседания адвокаты заявили три ходатайства. Адвокаты Марина Дубровина и Докка Ицлаев ходатайствовали о назначении своим подзащитным, С. Клыху и Н. Карпюку, судебно-медицинской экспертизы с целью выяснить причины появления ряда телесных повреждений у их подзащитных, которые, по их словам, получены в результате применения пыток.

Прокурор возразил, что в этом нет необходимости и сослался на судмедэкспертизу, которая была проведена еще до применения пыток, после задержания.

На следующий день, 6 ноября, судья постановил удовлетворить оба ходатайства.