Олег Орлов: «Государство делает недостаточно для жён и детей убитых и осуждённых боевиков»

Руководитель программы Правозащитного центра «Мемориал» «Горячие точки» Олег Орлов — об опубликованном в марте докладе «Уверенный шаг в будущее? Исследование социально-психологических и адаптационных потребностей жен, вдов и детей убитых и осужденных боевиков на Северном Кавказе» (автор и редактор — директор Центра анализа и предотвращения конфликтов Екатерина Сокирянская).

О чём и о ком это исследование?

Доклад посвящён важной проблеме, которая, тем не менее, находится на втором плане в общественном внимании и внимании властей. Это проблема семей убитых и осуждённых боевиков, прежде всего их жён, вдов и детей, — как и чем они живут, как к ним относится власть.

На Северном Кавказе за время чеченских войн и контртеррористической операции сменилось несколько поколений боевиков — от светских сепаратистов начала 90-х до религиозных фанатиков, массово уезжающих воевать на Ближний Восток в последние годы. 

Многие погибли и продолжают гибнуть в боях и под обстрелами; кто-то отправлен за решётку. А их вдовы и дети остаются на Кавказе или, если жили на Ближнем Востоке, возвращаются на Кавказ. Такие семьи — непростая группа, к которой нужен особый подход и особое внимание.

Почему тема актуальна? 

Дети осуждённых и погибших боевиков, к сожалению, могут быть особо подвержены пропаганде террористов. И чтобы у них не появлялось желание вслед за отцами взять в руки оружие, с ними нужно работать. Это одно из важных условий для того, чтобы на Северном Кавказе наконец наступил стабильный мир.

Как готовился доклад и каково его главное достоинство? 

Мы общались с Екатериной Сокирянской, когда она готовила исследование, я рецензировал текст. Исследование написано на обширном полевом материале. Сокирянская долго работала с конкретными семьями, встречалась и беседовала с женщинами и детьми. Она сделала очень трудную работу: люди из этой группы обычно закрыты для общения с кем-то внешним.

Олег Орлов. Фото Анны Артемьевой

Занимаются ли власти этой проблемой? 

Сказать, что государство совсем не интересуется положением семей осуждённых и погибших боевиков, было бы неправильно. Но этой работой занимаются, в основном, полицейские. Например, они ставят членов таких семей на профилактический учёт и следят за каждым их шагом. Для силовиков главное — отчитаться, что эти люди под надзором и ничего плохого не сделают.

В целом, профучёт может быть нужен и полезен, но только в том случае, если его ведут строго в рамках закона. У нас же силовики сплошь и рядом нарушают права человека и, осуществляя профучёт, издеваются над людьми. 
Сокирянская пишет в исследовании, что очень часто, к сожалению, взаимодействие государства с родственниками осуждённых и убитых боевиков сводится к этому, и это неправильно.

Что можно сделать, чтобы решить проблему? 

Даже если бы профучёт вёлся в рамках закона, его было бы явно недостаточно — нужны и другие меры.

Сокирянская приводит в исследовании ряд рекомендаций, обращённых к сотрудникам правоохранительных органов, государственных и некоммерческих организаций, религиозным лидерам и др. 

Рекомендации хорошие, но, к сожалению, в нынешней ситуации неисполнимые.

Вот, например, абсолютно верная рекомендация к правоохранительным органам — работать только в рамках закона. Но мы же прекрасно понимаем, что наши силовики как нарушали права человека, так и будут их нарушать. Только постоянное давление правозащитных организаций может уменьшить число нарушений прав человека.

Эти рекомендации скорее на будущее, они обращены к гипотетическим благожелательным и мудрым властям. Ожидать, что в нынешней ситуации представители государства будут выполнять их, не приходится.

Возможна ли сегодня дискуссия о судьбах ислама и Кавказа? 

Автор затронула в исследовании важную дилемму. 
Дети погибших боевиков, скорее всего, буду считать своих отцов героями — и это естественно: каждый ребёнок хочет думать, что, если его отец погиб, то это произошло в борьбе за правое дело.

Говорить детям, что их отцы были не правы — значит сильно травмировать их. А с другой стороны, как можно одобрять действия людей, уезжающих воевать за запрещённые террористические организации? 

Выход из этого тупика — полноценная дискуссия о судьбах ислама и Северного Кавказа, в частности — о трагической судьбе Чечни, где часто именно государство часто провоцировало людей на то, чтобы взять в руки оружие и «уйти в лес».

Но возможна ли такая дискуссия сегодня, когда любое инакомыслие подавляется? 

И мы говорим не только о Чечне, где невозможна никакая дискуссия в принципе, потому что истина в последней инстанции называется «Рамзан сказал». 

Происходит постепенная «кадыризация» всей страны: любое мнение, кроме мнения начальника, считается неверным.