18 декабря 1984 году был осуждён Алексинским городским судом Тульской области по ч. 1 ст. 108 УК РСФСФ («Умышленное тяжкое телесное повреждение») к 4 годам лишения свободы, 8 августа 1985 года этим же судом — по ч. 3 ст. 144 УК РСФСР («Кража») к 5 годам лишения свободы с присоединением неотбытого наказания, всего — к 9 годам лишения свободы, а 20 марта 1986 года был осужден Центральным районным судом города Тулы по ч. 1 ст. 108 и ч. 2 ст. 188 («Побег из места заключения или из-под стражи») УК РСФСР к 7 годам лишения свободы с присоединением неотбытого срока, всего к 8 годам лишения свободы.
После освобождения в 1992 году 7 августа 1995 года Домнин был ещё раз осуждён Нижневартовским городским судом Тюменской области по ч. 2 ст. 108 УК РФ («Умышленное тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть») к 7 годам лишения свободы. Данное решение суда связано с тем, что 1 июля 1993 года во время драки с хозяином ларька, избившим знакомую Домнина, работавшую там продавщицей, за отказ вступить с ним в сексуальные отношения, он нанёс ему один удар ножом, оказавшийся смертельным (копия приговора есть в распоряжении ПЦ «Мемориал»). 21 июня 1999 года Сургутский городской суд Тюменской области принял решение о его освобождении по УДО, к уголовной ответственности после этого Домнин не привлекался, 21 июня 2005 года все судимости были погашены.
Описание дела
28 июня 2018 года в квартире жителя Москвы Владимира Домнина было проведено оперативно-розыскное мероприятие «Обследование жилых помещений», в ходе которого сотрудниками ФСБ был обнаружен пистолет Макарова и 20 патронов к нему, в результате чего в его отношении было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 222 УК РФ («Незаконное хранение оружия и боеприпасов», до 4 лет лишения свободы). Домнину одновременно с этим было вменено совершение административного правонарушения, предусмотренного ст. 20.1 КоАП РФ («Мелкое хулиганство»), на основании чего на следующий день он был административно арестован судьёй Симоновского районного суда Анастасией Лоскутовой. По словам самого Домнина, в действительности речь шла о крайне жёстком задержании с участием сотрудников ФСБ и ЦПЭ и фабрикации дела об административном правонарушении с целью его изоляции до предъявления обвинения, связанного с его поездками на территорию Украины в 2015-2017 годах и в целом его оппозиционно-националистическими взглядами.
За время нахождения Домнина в спецприёмнике была проведена экспертиза изъятых предметов, в результате чего 4 июля 2018 года он был задержан в качестве подозреваемого, а 6 июля 2018 года судья Симоновского районного суда Валентина Луценко избрала в его отношении меру пресечения в виде содержания под стражей. 12 июля 2018 года ему было предъявлено обвинение по ч. 1 ст. 222 УК РФ. В это время уголовное дело в отношении Владимира Домнина формально расследовалось дознавателем МВД, однако уже 9 августа 2018 года дело в его отношении было передано прокуратурой в следственную службу УФСБ России по городу Москве и Московской области. После этого 13 сентября 2018, 25 марта и 23 августа 2019 г. Домнину последовательно ужесточалось обвинение — в эти дни ему добавили обвинения в совершение преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 282.2 («Участие в деятельности экстремистской организации», до 6 лет лишения свободы), ч. 2 ст. 208 («Участие в незаконном вооружённом формировании», до 15 лет лишения свободы) и ст. 205.3 («Прохождение лицом обучения, заведомо для обучающегося проводимого в целях совершения преступления, предусмотренного статьёй 208 УК РФ», до 20 лет лишения свободы) соответственно.
После предъявления всех вышеуказанных обвинений Домнин стал обвиняться по 4 статьям УК РФ. По версии следствия, изложенной в обвинительном заключении, «Домнин В.А., будучи ранее судимым за совершение насильственных тяжких и особо тяжких преступлений против личности, устойчиво придерживаясь праворадикальных националистических (фашистских) взглядов, основанных на идеологии об исключительности и превосходстве одной нации над другими народами, являясь ярым противником воссоединения Крыма с Россией и сторонником так называемого «Майдана» - антиконституционного государственного переворота на Украине, совершенного в 2014 году, разделяя идеи украинского национализма, основанного на русофобии, и имея преступный умысел, направленный на участие в деятельности экстремистской организации «Правый сектор»», 15 мая 2015 года вылетел в Украину и вступил в указанную организацию, находясь на территории Украины до 8 июня 2015 года.
Через два года, 6 октября 2017 года, Домнин вновь въехал в Украину, теперь уже через Беларусь, после чего в Киеве в течение месяца в мобилизационном центре «Правого сектора» «изучил пропагандистскую литературу и агитационные материалы данной организации, прошел дополнительную идеологическую, психологическую и физическую подготовку, обучение мерам конспирации и противодействия правоохранительным и контролирующим органам». Далее Домнин в начале ноября 2017 года якобы был распределён во временный учебный центр в Марьинке Донецкой области, где прошёл «интенсивный курс военной, физической и психологической подготовки», после чего в конце этого же месяца вступил в отдельную тактическую группу «Волынь» «Русской повстанческой армии», «объединяющей в своих рядах этнических русских, прибывших из различным стран мира» с целью участия в деятельности «Украинской добровольческой армии» (по версии следствия, являющейся частью Добровольческого корпуса «Правого сектора», что представители данной структуры отрицают).
В течении примерно месяца Домнин, как утверждает следствие, находился в районе Марьинки и «неоднократно заступал в караулы… участвовал в возведении фортификационных учреждений, занимался парково-хозяйственной деятельностью, в том числе обустройством и поддержанием в порядке объектов и территорий, обеспечением доставки продуктов и запасов воды, организацией процессов питания его участников», не принимая участие в военных действиях. После этого 1 января 2018 года Домнин вылетел из Киева в мексиканский город Тихуана, где при пересечении государственной границы с США попросил политическое убежище, в котором ему после разбирательства было отказано. После этого 17-18 апреля 2018 года его депортировали из США в Россию, где его через 2 с небольшим месяца задержали.
По версии самого Домнина и его защиты, он не участвовал в деятельности запрещённого в России «Правого сектора», не вступал в военизированные структуры на территории Украины и не проходил там военную подготовку. Он признаёт факт хранения пистолета и патронов и объясняет свои поездки в Украину тем, что в 2015 году ездил туда с целью приобретения грузового автомобиля и на свадьбу к родственникам, а в 2017 году планировал собрать там документы, которые, как он рассчитывал, должны были ему помочь получить политическое убежище в США, куда он хотел эмигрировать. Именно с этой целью он начал участвовать в деятельности украинского волонтёрского объединения Международный фонд «Волошка», который оказывал помощь бойцам сил АТО. Домнин утверждает, что не был частью каких-либо украинских силовых структур, участвовал в строительстве фортификационных сооружений и в доставке продуктов и воды мирным жителям и боевым подразделениям в качестве волонтёра, а с оружием только фотографировался.
6 ноября 2019 года обвинительное заключение за подписью старшего лейтенанта юстиции СУ УФСБ России по Москве и МО Алексеева Д.А. было утверждено прокуратурой и передано для рассмотрения во Второй Западный окружной военный суд.
Основания признания политзаключённым
Уголовное дело было возбуждено на фоне непрекращающейся с весны 2014 года антиукраинской кампании в государственных средствах информации и в высказываниях официальных лиц, занимающих высшие руководящие должности в Российской Федерации. Одной из составных частей данной кампании является возбуждение уголовных дел против граждан, публично выражающих позицию по происходящему в Украине, отличную от официальной, или каким-либо образом связанных с Украиной. С нашей точки зрения, именно в свете упомянутой выше антиукраинской кампании и следует рассматривать уголовное дело в отношении Домнина. Насколько можно судить по ряду политически мотивированных уголовных дел, российские власти особенно нетерпимо воспринимают «проукраинскую позицию» в среде участников или сторонников националистического движения, тем более, что Домнин неоднократно посещал оппозиционные митинги в диапазоне от «Русского марша» и до маршей памяти Бориса Немцова.
Политический мотив преследования Владимира Домнина при этом очевиден. В деле отражается суть российско-украинского вооружённого конфликта. Россия, с одной стороны, официально «открещивается» от участия в конфликте, с другой стороны, занимает, очевидно, антиукраинскую позицию, что выражается и в пропаганде, и в неофициальной военной помощи «ДНР» и «ЛНР», и в политических преследованиях людей, как поддерживающих Украину морально (дела Дениса Бахолдина, «БАРС», Дарьи Полюдовой, Андрея Бубеева и др.), так и украинских граждан (Александр Шумков, Андрей Коломиец, Адександр Марченкои др.), и в запрете ряда украинских националистических организаций спустя примерно полгода после начала войны.
Владимир Домнин признаёт вину в хранении пистолета, однако в материалах уголовного дела нет указаний того, что он его применял или собирался применять в преступных или, тем более, террористических целях. В связи с этим мы считаем, что это обвинение не должно препятствовать его признанию политическим заключённым по остальным эпизодам. Не должно, с нашей точки зрения, препятствовать этому и его давно погашенные судимости, полученные им 25-35 лет назад.
В той же части обвинения, в которой речь идёт о якобы совершении Домниным преступлений экстремистского и террористического характера, мы считаем его вину недоказанной по целому ряду причин, а троекратное вменение ему фактически одних и тех же действий — грубым нарушением ч. 2 ст. 6 УК РФ, согласно которой «никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление», нужным исключительно для искусственного утяжеления обвинения в уголовном деле без ущерба и потерпевших.
Обвинение в участии в деятельности экстремистской организации
Обвинение по ч. 2 ст. 282.2 УК РФ, как следует из материалов дела, сводится к тому, что Домнин вступил в ряду запрещённого в России «Правого сектора», а потом якобы участвовал в деятельности военизированных структур организации в зоне АТО.
При этом деятельность «Правого сектора» запрещена Верховным судом на территории Российской Федерации, а Домнин, согласно обвинению, принимал в ней участие только на территории Украины. Совсем не понятно, как деятельность «Правого сектора» на Украине могла быть направлена «на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства».
Между тем, хотя членство в «Правом секторе» (даже когда оно надлежащим образом доказано), в том числе, за пределами России, и подпадает формально под действие ст. 282.2 УК РФ, преступлением в соответствии со ст. 14 УК РФ является только общественно опасное деяние, а ч. 2 ст. 14 УК РФ гласит, что «не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности».
Обоснованность запрета «Правого сектора» при этом также вызывает сомнение. Аргументация относительно данной организации в соответствующем решении Верховного суда РФ от 17 ноября 2014 года не выдерживает никакой критики, а в основу решения положены как минимум непроверенные факты.
Во-первых, в обоснование необходимости запретить «Правый сектор» приводится дело Сенцова: «...в мае 2014 г. органами Федеральной службы безопасности раскрыты совершенные сторонниками «Правого сектора», объединившимися в террористическое сообщество, два террористических акта и пресечена подготовка к третьему в г. Симферополе». Мы детально изучали дело Сенцова и не увидели никакой связи между осуждёнными по этому делу и «Правым сектором»; в целом дело известно большим количеством фальсификаций и неадекватной квалификацией хулиганских действий как террористических. При этом на 17 ноября 2014 года по делу не было вынесено ни одного приговора, и факты, упоминающиеся в решении о запрете «Правого сектора», не были установлены судом.
«Совершение поджога офиса Симферопольского местного городского отделения Всероссийской политической партии «Единая Россия» 18 апреля 2014 г. воспрепятствовало его законной деятельности», - говорится в решении, однако, из процесса по делу Сенцова стало известно, что Симферопольское отделение «Единой России» было создано только 24 апреля 2014 года.
Во-вторых, в решении говорится о возбуждении уголовного дела в отношении лидера «Правого сектора» Дмитрия Яроша по ст. 205.2 («Публичные призывы к терроризму или публичное оправдание терроризма») и 280 («Публичные призывы к экстремистской деятельности») УК РФ в связи с публикацией на странице «Правого сектора» во «Вконтакте» 1 марта 2014 года текста «обращения Яроша к Доку Умарову». Пресс-служба организации заявила, что аккаунт одного из администраторов сообщества был взломан и что ни Ярош, ни «Правый сектор» в целом с таким обращением не выступали. «Обращение» не было размещено на сайте или в других социальных сетях организации и было удалено из «Вконтакте».
В-третьих, в решении указывается, что «на сайте http://pravyysektor.info имеется программа политической партии «Правый сектор» «Реализация украинской национальной идеи в процессе государства», согласно которой одним из политических принципов является политика в отношении «крымских татар», «существование которых вне Украины невозможно», а также указывается то, что «всякие попытки проигнорировать или отложить крымско-татарский вопрос или решать его вопреки украинским национальным интересам неизбежно обернутся новыми бедами - и для украинцев, и для крымских татар, и для представителей других национальностей, прежде всего тех, которые проживают в Крыму», - но не объясняется, почему упомянутое обсуждение национального вопроса внутри Украины (по всей видимости, актуальное до аннексии Крыма) должно быть запрещено.
Более того, по мнению экспертов, УДА вообще не является частью запрещённого «Правого сектора», являясь структурой, созданной вышедшими из него членами организации, в т.ч. и бывшим лидером ПС Дмитрием Ярошем, т.е. другой, не запрещённой в России, структуры. Последнее обстоятельство позволяет говорить о принципиальной невозможности вменения ст. 282.2 УК РФ Домнину.
Обвинение в прохождении обучения в целях участия в НВФ
Уголовная ответственность за обучение террористической деятельности в том виде, в котором она предусмотрена ст. 205.3 УК РФ, представляется нам недопустимой из-за её неоправданной жёсткости, практической невозможности в подавляющем большинстве случаев установить наличие указанной цели в действиях обвиняемого, а также искусственного выделения обучения как отдельного преступления вместо преследования его как части осуществления соответствующего преступления или приготовления к его совершению. Более того, в результате поспешно принятых изменений УК РФ произошло размытие понятия терроризм, при котором к террористической деятельности, обучение которой карается столь жёстко, относятся действия, ранее не признаваемые террористическими уголовным законодательством Российской Федерации, в т.ч. и участие в незаконном вооружённом формировании.
Очевидно, что участие в любом вооружённом формировании подразумевает прохождение той или иной военной подготовки, в связи с чем возникает парадоксальная ситуация, при которой прохождения обучения в целях участия в НВФ карается жёстче, чем непосредственное участие в нём. В первом случае санкцией являются от 15 до 20 лет колонии строгого режима, тогда как во втором — от 8 до 15 лет колонии строгого режима (до 2016 года санкция ч. 2 ст. 208 УК РФ была от 5 до 10 лет колонии общего режима, а до 2014 — до 6 лет колонии общего режима без нижнего предела). Это является явным нарушением принципа справедливости и соразмерности наказания, закреплённого ст. 6 УК РФ.
Наконец, мы не согласны с тем, что следствие охарактеризовало «Украинскую добровольческую армию» в качестве НВФ, что исключает цель обучения, необходимую для квалификации действий обвиняемого по этой статье.
Участие в НВФ
Обвинение по ч. 2 ст. 208 УК РФ, с нашей точки зрения, является единственным «экстремистским» обвинением, которое в принципе может быть вменено Домнину. Тем не менее, однако, мы считаем, что и в этом случае можно говорить о необоснованности и незаконности уголовного преследования по ряду причин.
Во-первых, даже по версии следствия, Домнин добровольно прекратил участие в УДА, после чего сдал оружие и предпринял попытку выезда в США. Аргументы следствия, согласно которым добровольное прекращение участия в вооружённом формировании не является таковым, потому что он не уведомил об этом российские власти, с нашей точки зрения, противоречат букве и духу закона, а именно примечания к ст. 208 УК РФ, согласно которому «лицо, впервые совершившее преступление, предусмотренное настоящей статьей, добровольно прекратившее участие в незаконном вооруженном формировании и сдавшее оружие, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления», без указания иных условий отказа от дальнейшего участия.
При этом есть все основания говорить о крайне низкой общественной опасности действий Домнина, поскольку даже по версии следствия обвиняемый находился в рядах УДА непродолжительное время, не принимая участия не то что в военных преступлениях, но даже и в принципе в военных действиях.
Тем более, невозможно увидеть какую-то общественную опасность в действиях Домнина, исходя из версии самого обвиняемого, согласно которой, основной целью его действий, был сбор документов для составления правдоподобного «кейса» (копии собранных Домниным в Украине документов есть в материалах дела), который он мог бы предъявить сотрудникам американской миграционной службы с целью получения политического убежища, что и было им реализовано впоследствии. Домнин не представлял опасности в случае возвращения в Россию, не планировал организовывать теракты или участвовать в иной незаконной деятельности, что обесценивает аргументы спецслужб, обычно используемые ими при описание ситуации с вернувшимися из Сирии и Ирака бывшими участниками запрещённого в России ИГИЛ или иных джихадистских групп.
Во-вторых, самое главное, мы считаем трактовку следствия ФСБ, признавшего УДА «вооружённым формирование, не предусмотренным законодательством государства», надуманной и тенденциозной. Мы понимаем, что объявление УДА НВФ необходимо следствию для формальной квалификации действий Домнина по ч. 2 ст. 208 УК РФ, но не можем, тем не менее, не отметить нелепость ситуации, при которой ФСБ определяет, какие из прокиевских вооружённых групп, участвующих в конфликте на Донбассе, являются законными, а какие — незаконными. Учитывая, что украинское государство де-факто (а в ряде случаев и де-юре) признавало подобные группы в качестве части своих силовых структур, с нашей точки зрения можно говорить, что к ним относится действие ст. 1 Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны от 18 октября 1907 года, согласно которой «ополчение или добровольческие отряды в тех странах, где они составляют армию или входят в ее состав, понимаются под наименованием армии».
Так, украинский правозащитник Вячеслав Лихачёв, сообщил ПЦ «Мемориал», что хотя «технически, частью вооруженных сил на 2017 г. УДА не были», насколько известно, бойцы УДА, получали статус участников боевых действий и государственные награды. «Они, конечно, не были самостоятельной самоуправляемой независимой вооруженной группой. УДА находилась под командованием штаба АТО/ООС, получала от армии оружие и боеприпасы, выполняла поставленные боевые задачи совместно с подразделениями ВСУ. Под Марьинкой УДА стояла, разумеется, согласовано с руководством ВСУ». В 2019-м году была принята поправкак закону Украины "О предоставлении статуса и социальных гарантий участникам антитеррористической операции", в которой специально оговаривается присвоение статуса лицам, которые в составе добровольческих формирований принимали участие в боевых действиях "во взаимодействии с Вооруженными силами Украины, национальной гвардией и иными созданными в соответствии с законодательством военными формированиями и правоохранительными органами". По словам эксперта, , к 2017 г. даже добровольцам, не входившим в состав "официальных" вооруженных формирований, выдача оружия, боеприпасов, командировки в зону боевых действий выписывались не только реальными командирами неформальных подразделений, но и в штабе АТО».
Мы также считаем, что нет оснований считать, что цели УДА (по крайней мере, те, к реализации которых мог бы иметь отношение Домнин, находясь в Марьинке и не участвуя в военных действиях), направлены против интересов Российской Федерации и представляли какую-либо угрозу национальной безопасности.
Применительно к принятым Правозащитного центра «Мемориал» критериям, обстоятельства преследования позволяют полагать, что лишение свободы было применено с целью упрочения либо удержания власти субъектами властных полномочий в нарушение права на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных Международным пактом о гражданских и политических правах или Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод при отсутствии состава преступления.
ПЦ «Мемориал» считает необходимым прекращения преследования Владимира Домнина по ст. 205.3, ч. 2 ст. 208 и ч. 2 ст. 282.2 УК РФ при объективном рассмотрении обвинения в хранении оружия. Мы выступаем за объективное расследование сообщений о применении к нему насилия во время задержания и о нарушении его прав в местах лишения свободы, о которых он заявлял членам ОНК.
Признание лица политзаключённым не означает ни согласия Правозащитного центра «Мемориал» со взглядами и высказываниями признаваемых политзаключёнными лиц, ни одобрения их высказываний или действий.
Как помочь
Адрес для писем:
152612, Россия, Ярославская обл., г. Углич, Камышевское шоссе, д. 2, ФКУ ИК-3 УФСИН России по Ярославской области, Домнину Владимиру Александровичу 1966 г. р.
Яндекс-кошелёк 410011205892134 и карта «Сбербанка» № 5469 3800 7023 2177 Союза солидарности с политзаключёнными для помощи всем политзекам.
Публикации в СМИ:
Грани.Ру. Юрий Изотов. Марьинка - Мексика — Бутырка // http://grani-ru-org.appspot.com/Politics/Russia/Politzeki/m.277760.html
Юлиана Скибицкая. «Правое» правосудие. Как в России используют «Правый сектор» для возбуждения уголовных дел // Громадское (19.09): http://ru.hromadske.ua/posts/pravoe-pravosudye-kak-v-rossyy-yspolzuiut-pravyi-sektor-dlia-vozbuzhdenyia-uholovnykh-del
Дата обновления справки: 03.08.2020 г.
