Академик РАН Михаил Данилов выиграл суд по делу о компенсации за неиспользованный отпуск

Зюзинский районный суд Москвы частично удовлетворил исковые требования физика, академика Российской академии наук (РАН) Михаила Данилова, который пытался взыскать со своего бывшего работодалеля — Института теоретической и экспериментальной физики, компенсацию за неиспользованный отпуск. Суд постановил, что институт должен выплатить физику всю сумму компенсации, а также всю сумму просрочки за каждый день невыплаты компенсации, которые он требует. Это 1 556 167, 60 рублей и 1 148 555, 43 рублей, соответственно. Однако сумму компенсации морального вреда суд снизил со 100 тыс. рублей до 10 тыс. рублей. Решение Зюзинского райсуда может быть обжаловано в Мосгорсуде. Интересы Данилова представляла юрист Правозащитного центра «Мемориал» Галина Тарасова.

Напомним, Данилов проработал в Институте теоретической и экспериментальной физики на разных должностях 40 лет. В 2015 году его уволили с должности и.о. главного научного сотрудника в связи с сокращением штата организации, при этом ему не выплатили компенсацию за 505 неиспользованных дней отпуска за период с 1997 по 2012 год.

Конституционный суд признал неконституционной практику отказа в выплате компенсации за неиспользованный отпуск. Однако Зюзинский райсуд отказался пересматривать дело Данилова. Физик подал частную жалобу, и Мосгорсуд решил, что дело всё же должно быть пересмотрено. Зюзинский райсуд стал заново рассматривать дело. Сегодня, 24 декабря, было третье заседание.

• Речь Михаила Данилова в суде

— Время, когда я стал директором, было очень напряжённым. В институте было очень мало денег, и приходилось всё время находить нестандартные пути финансирования института. За время моего директорства мне удалось поднять финансирование больше чем в пять раз.

Одновременно, когда я соглашался стать директором института, я поставил условие министру (атомной энергетике и промышленности Виктору Михайлову, — прим.), что я буду продолжать научную деятельность. И поэтому я совмещал научную деятельность (с административной работой, — прим.). Из-за этого было необходимо выезжать в научные командировки. Не только по моей деятельности — сам институт очень успешно вёл громадную международную деятельность.

Кадровая ситуация была очень непростая. Мы предпринимали все шаги, чтобы улучшить ситуацию со средним возрастом. В отличие от большинства институтов страны, у нас средний возраст не рос, а падал.

И всё это, конечно, требовало колоссальных напряжений.

Должен сказать, что я не только не ходил в отпуска, я часто субботы и воскресенья проводил на работе. Так работал не только я, так работали многие другие люди, в том числе в административных службах. В десять часов вечера можно было видеть весь 180 корпус с зажжёнными окнами. Правда? (Обращается к представителю ответчика, тот кивает головой в знак согласия, — прим.).

Я являюсь, мне неудобно про себя это говорить, но, тем не менее, я активный учёный, у меня есть одна из самых престижных международных премий Макса Планка. Ещё одна такая премия (среди россиян, — прим.) есть только у бывшего президента Российской академии наук, академика (Владимира, — прим.) Фортова.

Постоянно возникали неожиданные ситуации. Например, я был также членом научного совета Росатома, председателем одного из советов внутри этого совета, и поэтому, получая поручения от министра организовать какие-нибудь заседания, я, естественно, вынужден был перестраивать все свои планы, готовиться к ним, и, соответственно, отпуска брать не мог.

Когда неожиданно выдавалось какое-то время и я мог оставить работу ненадолго, я, действительно, брал отпуска на несколько дней за свой счёт. Такое было, потому что, как мне объясняли, на несколько дней проще оформить отпуск — если он мгновенный, не надо никаких пересчётов делать.

В общем, я думаю, я показал (суду, — прим.), что работа была очень напряжённая, что препятствовало тому, чтобы я использовал все отпуска.