Военная коллегия Верховного суда РФ 11 июля смягчила приговоры по «бахчисарайскому делу», сократив сроки заключения для Энвера Мамутова, Ремзи Меметова, Зеври Абсеитова и Рустема Абильтарова всего на 3 месяца.
RFI: Почему «Мемориал» считает неправомерным преследование по статьям о терроризме за принадлежность к «Хизб ут-Тахрир»? По таким делам, согласно вашим спискам, лишены свободы в России не менее 148 человек.
Сергей Давидис: «Таких людей существенно больше — порядка 250. Около 150 из них — в нашем списке политзаключенных. В него мы включаем людей, только когда имеем возможность изучить материалы обвинения и приговора и убедиться по итогам изучения, что люди не призывали к насилию и его не применяли. НИ В ОДНОМ деле, материалы которых мы изучили, призывов к насилию — а тем более применения насилия, оружия, планирования каких-то террористических или даже просто насильственных действий — нет. «Хизб ут-Тахрир» запрещена решением Верховного суда РФ 2003 года и признана террористической.
Террористической она признана исключительно в России. В некоторых странах она запрещена как экстремистская — большей частью это не демократические страны Европы или Северной Америки, а арабские страны, где есть разногласия в доктрине политического ислама. Ее идеалы построения (исламского) халифата, конечно же, не близки правозащитному сообществу и центру «Мемориал».
Но эта организация особенно в России (не могу сказать за весь мир, хотя мы не знаем о каких-то призывах к насилию и в других местах), в российской практике (сказать можно совершенно точно) привержена мирному достижению своих целей. Это исламские фундаменталисты, но фундаменталисты, которые считают необходимым убеждение в своей правоте, исключительно мирные методы, и верят в то, что только аллах знает, когда этот халифат случится. Право людей верить в это, если они не ограничивают права других людей и не применяют насилие. Это не близкие правозащитникам убеждения, но к терроризму никакого отношения не имеющие.
В постановлении ВС 2003 года обоснованию того, почему «Хизб ут-Тахрир» является террористической организацией, посвящен всего один абзац. И в нем нет ни слова о какой-то террористической деятельности. Совокупность этих обстоятельств заставляет нас считать преследования по обвинениям в терроризме реальных или предполагаемых членов «Хизб ут-Тахрир» неправомерным и требовать их освобождения.
Сколько жителей Крыма лишены свободы по делам «Хизб ут-Тахрир»?
Сергей Давидис: «Примерно 60 человек в Крыму лишены свободы по обвинению в принадлежности к «Хизб ут-Тахрир». Цифры могут быть не абсолютно точны — поскольку ситуация динамичная и преследования происходят чуть ли не каждую неделю — но порядок цифр такой. Больше по таким делам людей преследуют только в Татарстане (порядка 75 человек). Оккупированный Крым вышел на второе место среди регионов. Но количество мусульман в Крыму гораздо меньше, чем в Татарстане. Поэтому «удельная плотность преследования» оказывается в Крыму самой большой. Это само по себе говорит о драматизме ситуации: крымские татары подвержены гораздо большему риску быть обвиненными в терроризме за принадлежность к «Хизб ут-Тахрир».
В чем специфика крымской ситуации для «Мемориала»?
Сергей Давидис: Важное отличие от регионов Российской Федерации, где тоже неправомерно преследуют за связь с «Хизб ут-Тахрир», заключается в том, что Крым — с точки зрения международного права — является оккупированной территорией. В Украине деятельность «Хизб ут-Тахрир» легальна, и преследованию подвергаются люди, которые стали «преступниками» по факту оккупации, а не в силу того, что начали осуществлять какие-то действия, которых не делали до этого. С т.з. международных гуманитарных конвенций — IV Женевской конвенции — оккупирующие державы ограничены в своих правах на оккупированные территории. Они не имеют права полностью менять законодательство, суды, вывозить с оккупированных территорий лиц, которых лишают свободы. Все это делается в отношении крымских татар, что усиливает беззаконие и преследования.
Чем объяснить особое «усердие» силовиков в крымских делах «Хизб ут-Тахрир»?
В Крыму — в дополнение к тем факторам, по которым преследуют за принадлежность к «Хизб ут-Тахрир» в Татарстане, Башкортостане, Москве, Челябинской области — эти обвинения стали инструментом против гражданского движения крымских татар, инструментом репрессий по национальному признаку. В марте 2019 года в один день было арестовано 24 человека, которые участвовали в работе правозащитного объединения «Крымская солидарность». В отношении многих из них есть большие сомнения в том, что они вообще имели какое-то отношение к «Хизб ут-Тахрир». Эти обвинения оказываются удобным инструментом подавления «нелояльной» (как кажется российским властям) группы населения оккупированной территории. Это придает особую трагичность преследованию крымских татар.
Акции в Москве — на Красной площади и у здания ВС — касались «бахчисарайского дела четырех». По нему в декабре 2018 года Энвер Мамутов получил 17 лет строгого режима, Ремзи Меметов, Зеври Абсеитов и Рустем Абильтаров — по 9 лет. В чем особенность этого дела?
Я бы не сказал, что в этом деле есть что-то специфическое. В некоторых делах «Хизб ут-Тахрир» есть отличие в том, что в дополнение к статье 205.5 (организация или участие в деятельности террористической организации) предъявляют подготовку к насильственному свержению конституционного строя — статью 278 УК через 30 статью (подготовка к преступлению). В «бахчисарайском деле четырех» это обвинение было предъявлено.
Зачем к «террористической» статье добавляют обвинение в подготовке к захвату власти?
Это дополнительный фактор давления на тех, кто не идет на сотрудничество со следствием, кто вызывает особо негативное отношение следствия своей позицией несогласия. В двух крымских делах эта статья не предъявлялась. В остальных — предъявлялась. В России в целом бывает и так, и эдак. Фактически дополнительное обвинение становится фактором дополнительного давления и инструментом продления срока содержания под стражей.
Какова доказательная база в делах «Хизб ут-Тахрир»?
Доказательная база в таких делах совершенно одинакова — она … никакая. Обычно есть показания засекреченных свидетелей, которые утверждают, что подсудимые являлись членами «Хизб ут-Тахрир». Есть изъятая литература организации. Есть обычно аудиозаписи собраний и разговоров — совершенно мирных, которые эксперты (обычно малокомпетентные и не специализирующиеся на исламской тематике) признают доказательством того, что по словоупотреблению, тематике и структуре ведшие их (разговоры) являются членами «Хизб ут-Тахрир».
Наконец, есть «анализ доктрины» — 278 статья предъявляется именно на этом основании. Этот анализ говорит о том, что если первый и второй этапы установления халифата являются мирными — когда благодаря аллаху и доброй воле людей будет создано исламское государство — то затем это государство имеет право сражаться со своими врагами с применением вооруженной силы. Но это отнесено к неопределенному будущему. Это фактически описание той картины мира, которая содержится в исламе. Призывов к насильственным действиям в конкретной перспективе и самих насильственных действий никаких нет в этой доктрине. Но совокупность этих обстоятельств оказывается достаточной для приговоров к длительным срокам тюрьмы. В России, к сожалению, были случаи и совсем долгих сроков: 18 лет — в Татарстане, 24 года — в Башкортостане. Только за такого рода разговоры.
Когда российские силовики начали активно использовать обвинения в принадлежности к «Хизб ут-Тахрир» для осуждения мусульман к срокам более 10 лет по статьям 205.5 и 278?
Как только в 2003 году «Хизб ут-Тахрир» была признана террористической, преследования сразу начались, но носили точечный характер. Организация действовала полулегально. Тогда была только статья, наказывающая за участие в деятельности экстремистской организации. И наказание там было 2-3 года. В 40% случаев наказание и вовсе не было связано с лишением свободы. Поскольку речь шла не о терроризме, а об экстремизме (а это понятие оценочное), и наказание было невелико, и преследования не было столь массовыми.
В 2013 году в УК появилась статья 205.1. Наказания по ней гораздо суровее, чем по статье 282.2, ранее применявшейся. Затем «законом Яровой» суды были лишены права назначать наказания ниже нижнего предела по такого рода преступлениям. Все это сделало преследование гораздо более тяжким. И примерно с 2014 года, когда появились первые приговоры по новой (террористической) статье, появилась практика добавления 278-й статьи. С тех пор эта практика только расширяется. А в Крыму почти сразу после оккупации, с осени 2014 года, начались первые дела такого рода.
